КРИТЕРИИ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСТВА М.ЩЕРБАКОВА

В ходе обработки интервью выявлено 5 групп критериев, к которым аппелируют эксперты при анализе творчества Щербакова: 1) профессионально-жанровые, 2) этико-философские, 3) социальные, 4) поведенческие и 5) психологические критерии. Дальнейшее изложение строится как сопоставление оценок экспертов в соответствии с перечисленными критериями.

Профессионально-жанровые критерии. Все эксперты отмечают высокий профессионализм Щербакова, его умение владете словом, музыкой.

Интегратор: "Блестящий автор и весьма примечательный исполнитель"; "влетел на Олимп, в особенности в исполнении других"; "не растранжирил то, что было дано ему природой, а получил прекрасное систематическое образование", "как филолог расширил поиск в сторону... старорежимной русской поэзии и с элементами видения человека уже нашей эпохи"; "серьезное отношение к слову".

Патриарх говорит, что Щербаков прекрасно владеет словом, стихотворными приемами, приемами создания образов: "Это - один из талантливейших наших бардов, не толеко сегодняшних, но и всегдашних; это человек... изысканного стиха, который прекрасно владеет абсурдом, парадоксом, аллитерацией, звуком, слогом, рифмой - чем угодно. У него очень симпатичные мелодии... Он силен в образах,.. ассоциациях".

Хранитель традиций: " Высокий технический уровень как в стихах, так и в музыке"; "технически он не вызывает никаких нареканий... профессиональный автор... В ряду его надо ставить с Окуджавой, Долиной (Вероникой - И.К.), и т. д., а не в каком-то более низком ряду".

Однако отдавая дане профессионализму Щербакова, Патриарх отмечает искусственность песен, сделанность, претенциозность, которая, по его мнению, убивает непосредственность и затрудняет коммуникацию: "В его песнях мне бросается в глаза высокий уровень сделанности, именно отточенности"; "Изыск... такой литературный у него настолько высок, что отдает самоцелью". Песни Щербакова он воспринимает как сделанные с холодным профессионализмом: "Здесь <песня> - это картинка за стеклом, очене хорошо написанная, мастерски,.. и стеклышко чистое, <но>... светит, а не греет".

У Хранителя традиций иные претензии: "Признаки графомании вполне очевидны: плодовитость, длинность каждого произведения,.. описательство, описательство без серьезной работы над собой..., над тем, чтобы думать и делать выводы. Но никакой технический уровень не оправдывает такой вот органической графомании".

Но чем объясните успех "графомана" у значительной части молодежи? Хранитель традиций замечает: "Молодые ребята поют Щербакова вполне чистыми голосами, и он их силу не портит. Этот феномен вроде бы имеет место, вот я пока еще не могу его осознать".

Прямо на этот вопрос отвечает только Интегратор. Он подчеркивает, что причина успеха Щербакова - профессионализм и талант (в противоположность обычному, по его мнению, пути к успеху - участию в КСП-шных тусовках и нормативному поведению). В качестве дополнительного аргумента в пользу этого утверждения Интегратор отмечает, что успех песням Щербакова был принесен исполнителями. Это, по его мнению, свидетельство качества самих песен, а не синтеза "Человек-песня".

В конце интервью Патриарх замечает, что для него на самом деле важнее не профессионализм, а другие характеристики исполнителя авторской песни, в частности искренность и эмоциональность. Сравнивая Щербакова с Луферовым, он говорит, что последнего можно упрекнуть и в небрежном обращении с языком, и по-человечески он (Луферов) не безгрешен, "...но для меня все искупается позицией и силой исполненного, написанного". По этому критерию Щербаков проигрывает в глазах Патриарха.

Хранитель традиций предполагает, что неприятие им творчества Щербакова вызвано несовпадением эмоциональных, ценностных и даже "энергетических" характеристик: "Полярность потока (энергетического) какая-то другая". Таким образом, для Хранителя традиций и Патриарха в песнях Щербакова не хватает искренности, эмоций, личности автора. Все это, по их мнению, должно присутствовать в авторской песне. Поэтому разговор о профессионализме Щербакова органически перетекал во всех трех интервью в размышления о жанре Авторской песни и месте Щербакова в этом жанре.

В чистом виде жанровые критерии по материалам интервью вычленить не удалось. Это объясняется сложной социально-психологической природой самого движения. Все эксперты давали определения, исходя из значимых лично для них критериев; они касались (в разной степени и с разными оценками) следующих аспектов этого "жанра":

- природа Авторской песни; все эксперты признавали, что на самом деле это - не жанр искусства, но у каждого было свое мнение о том, что она собой представляет; особенно эти различия заметны, когда эксперты говорили о проблеме "чистоты жанра";

- демократичность. По мнению экспертов, в песне должна угадываться некоторая общность жизненных ориентаций и установок автора и слушателя.

- "сплав "человек-песня"; эксперты говорили о некоторой сопоставимости лирического героя и автора; о тождественности ценностных оснований, выраженных в песне и скрытых в авторе.

Основные различия между мнениями экспертов - в представлениях о задачах Авторской песни и литературы вообще. Патриарх считает Авторскую песню средством самовыражения, самореализации. Этим объясняется большее внимание его к жанровым и профессиональным критериям. Хранитель Традиций воспринимает литературу и Авторскую песню как коммуникативный процесс. Интегратор обосновывает необходимость и пользу влияния разных музыкальных культур и традиций на Авторскую песню; он считает, что это тоже коммуникация, но толеко межкультурная. С этим же связаны расхождения по вопросу "чистоты жанра". Интегратор, не отрицая критерия "чистоты жанра" в принципе, полагает, что им часто злоупотребляют, отсекая талантливых, но необычных авторов ("то ритмы попсовые, то аранжировка не та, то слишком громко поют"), чем открывают дорогу в лауреаты посредственности. С этих позиций он принимает не только Щербакова, но и более пограничных авторов и исполнителей, отмечая, что проблема "белых ворон" воспроизводима в любом жанре. Хранитель традиций отмечает, что творчество Щербакова имеет ярко выраженный КСП-шный генезис, в первую очереде в музыке - в использовании гармонических и мелодических приемов. "Первое впечатление - настоящая авторская песня". Здесь он противопоставляет Щербакова Митяеву как представителю "эстрадной струи", а также Иващенко и Васильеву, которые, по его мнению, близки к роковому и блюзовому стилю.

Для Патриарха гораздо существеннее элитарность, отсутствие "демократичности" и непосредственности в песнях Щербакова: "Бросается в глаза высокий уровене сделанности, именно отточенности,... может быть, он и не сильно старался и работал, потому что он сверхталантлив, изыск такой литературный... отдает немного самоценностью". Щербаков пользуется неразговорной лексикой: "Мы не говорим такими словами между собой. Это нечто специальное. И вот там,.. где кончается нечто естественное, там кончается тот самый человек, чеш позиция мне симпатична". Интегратор тоже говорит об элитарности песен. Но если Патриарх с неодобрением относится к "элитарности" и противопоставляет этому качеству "демократичность", то для Интегратора элитарность - достоинство. Элитарные песни отличает "серьезное отношение к слову, а не бардовские шлягеры, где слово отходит на второй план". Для него упомянутая дихотомия имеет иной вид, он противопоставляет элитарности кич.

Оценки Патриарха и Хранителя традиций близки в стремлении сопоставите лирического героя и автора, оцените личностность песен. Хранитель традиций считает, что Щербаков по этому критерию не может быть причислен к Авторской песне: "Чем, собственно, отличается Авторская песня от всех других? Это песня, написанная человеком от своего имени, даже если это песня какого-то персонажа. Всегда личность автора являлась до Щербакова определяющей, а вот его песня "Трубач" - песня безличностная, в частности". О том же говорит и Патриарх: "Авторская песня - <песня>, которую... человек... не может не писать,.. она обозначает ценностую систему человека. И вот я говорю, что он (Щербаков) - все-таки наблюдатель... Он почти никогда не оказывается внутри чего-то (того, о чем он пияет - И.К.)". Описательность, отстраненность, изыски, переходящие в "выпендреж", - все это не способствует тому, чтобы воспринимать песни Щербакова как "свои". Ценностное согласие между слушателем и автором не нарушается, если "в его песне я узнаю кусок своей жизни, и таким образом это мне становится близким и теплым, - так считает Патриарх,- здесь этого нет". В противном случае происходит отторжение, такое, как произошло у Хранителя традиций: "Он нас ненавязчиво пытается убедить в отрицательном, что может быть оценено и как отрицательная черта самой личности автора".

Этико-философские критерии. В интервью Интегратора этико-философские критерии почти не представлены. Можно скорее говорите о некоторых установках к оценкам - не только Щербакова, но и всех других бардов. Общий рефрен - не ставить авторов вне жанра из-за их индивидуальности и нетрадиционности (вот Щербаков, а вот - авторская песня), не оценивать их по степени соответствия некоему стандарту ("И я абсолютно не имею ни малейшего желания сравнивать со "средней авторской песней" ни Ланцберга, ни Устинова, ни Долину, ни Окуджаву, ни Якушеву, ни Щербакова"). Хранитель Традиций и Патриарх признают, что Щербаков достаточно четко выражает себя в песнях. Но если у Патриарха больший акцент на философско-этических аспектах, то Хранитель традиций чаще обращается к личностно-этическим критериям.

Нравственная непривлекательность лирического героя Щербакова для Хранителя традиций - это, пожалуй, основа неприятия им всего творчества в целом. Чем же плох этот герой? "Мой лирический герой плох", - говорит Щербаков регулярно, не предлагая из этого выхода. А осознание своей плохости без позитивной алетернативы этому - есть грех, с точки зрения христианской морали", - считает Хранитель традиций. Он полагает, что лирический герой должен быть нравственно более привлекателен, чем автор: "...когда лирический герой отрицательный, начинаешь думать: какова же личность?". Эксперт вспоминает, что первая оценка им Щербакова была однозначной - настоящая Авторская песня. Но когда он стал анализировать, что он за личность, возникло отторжение: "Он как-то ненавязчиво пытается убедить в отрицательном, что, в общем-то, может быть оценено и как отрицательная черта самой личности автора". Хранителя традиций устроил бы и не очене нравственный лирический герой, если бы автор развенчал его или же четко сформулировал свое отношение к нему, дал бы оценку и сделал выводы: "...Да, я плохой, он осознает,... но не предлагает он выхода. ...При этом он впадает в общую тенденцию... литературную - до 90-го года, которая... была грешна грехом описательности: говорить об увиденном и не делать из этого выводов", "...нет выводов - помолчи,... есть выводы - поделись со мной, а жизне мы и так видим". Именно в этом мировоззрение и ценности Хранителя традиций кардинально расходятся с мировоззрением Щербакова: "...Но извините, лицам с высшим образованием, образованцам, вообще должен быть в принципе непонятен... такой подход к жизни. ...<Только> вывод из набора фактов является... сущностью какой-то".

Мировоззренческие позиции Патриарха и Хранителя традиций близки:

- они оба предпочитают искренность песен профессионализму и поэтому настороженно относятся к Щербакову;

- оба отмечают его профессионализм и мастерство;

- у них нет особых различий в представлениях о том, чем должна быть Авторская песня,

- оба придерживаются сложившихся норм, причем для них норма - нечто устоявшееся, имеющее границы допустимых отклонений. (Представления Интегратора принципиально иные. По-видимому, норма для него - это наиболее характерное, но отнюде не обязательное.)

Несмотря на все это, эксперты высказывают прямо противоположные претензии в адрес Щербакова. Вполне возможно, что неприятие Щербакова все-таки первично, а обоснования этого - резулетат последующей рационализации своих негативных ощущений.

Хранитель традиций воспринимает нравственную позицию Щербакова слабо выраженной, неопределенной. Патриарха же, наоборот, не устраивает однозначность и определенность суждений Щербакова в песнях: "У Щербакова позиция стороннего наблюдателя, который обладает истинностью суждений и выводов". Эксперта настораживает "отстраненность", позиции "сверхчеловека", ему ближе люди "маленькие", слабые, но не обделенные при этом эмоциями, чувствами и мыслями. Маленекие люди не судят, а "позиция сверхчеловека, такого как бы интеллектуального,.. она меня очень смущает, она мне очень подозрительна", - говорит Патриарх. С этими словами интересно сопоставить слова Хранителя традиций: "я привык... воспринимать произведения с... этих позиций, то есть Бог - дьявол, черное - белое,.. да - нет, хорошо - плохо".

Хранитель традиций пытается втянуть в спор интервьюера, чтобы установить, с точки зрения какой морали - христианской, советской, буддистской, иудаистской - им стоит оценивать нравственную позицию Щербакова. То есть он ориентируется на нормы оценок, выработанные не им - другими. Патриарх пытается сформулировать свой личный нравственный идеал и в соответствии с ним оценить творчество Щербакова. Но Патриарх, при всем неприятии этико-философской позиции Щербакова, тем не менее отдает должное ему: "...Человек, видимо, все-таки адекватен себе. Мне кажется, он достаточно горд, чтобы не врать в песнях. И он умен, он понятлив, он честен...". Пожелание эксперта - сдвинуть немного позицию по отношению к предмету описания, ведь "он почти никогда не оказывается внутри чего-то".

Социальные критерии. К социальным критериям мы отнесли высказывания экспертов о значимости песен для артикуляции культурных ценностей, их роли как знака для обозначения принадлежности к определенному кругу людей, представления экспертов о социальных нормах поведения авторов и высказывания о прочих внепрофессиональных требованиях к творчеству. Значимой для всех экспертов является личная встреча с автором или хотя бы ее возможность. Это - знак принадлежности человека к их кругу и основание для более терпимой и комплексной его оценки. Особенно важен этот критерий для Патриарха и Хранителя традиций. Оба эксперта говорят, что Авторская песня сформировалась как оппозиция официальной культуре. Несмотря на то, что респонденты актуализируют разные аспекты этого (Хранитель традиций противопоставляет Авторскую песню "тоталитарному" обществу, а Патриарх - кастовому, "приличному", где "выдавали детей замуж друг за друга, где смотрят - откуда они,.. за кем что дается"), необходимо отметить общее: механизм контр-идентификации для них все еще актуален. Личное общение необходимо как раз для того, чтобы определите, "свой" человек или "чужой": при встрече можно "послушать песню, почувствовать человека,.. попытаться сунуть лезвие ножа между одним и другим, посмотрете, пролезет - не пролезет... А тут стенка какая-то". Патриарх говорит, что контакт должен предшествовать песне либо следовать за ней, а в ситуации с Щербаковым даже призрачной возможности установления контакта нет, не говоря уже о том, чтобы "сунуть лезвие ножа".

Хранитель традиций считает, что антитоталитарность Авторской песни - прежде всего в личностном характере ее поэзии. Щербаков же не объявляет своей авторской позиции, не делает выводов, он слияком холоден, чтобы можно было говорить, что его поэзия личностна. Восприятие песен облегчается, если пообщаться с их автором, но Хранитель традиций не знаком со Щербаковым и даже ни разу не попадал на его концерты. Неопределенность, точнее "самость" Щербакова воспринимается обоими экспертами как социальная неопределенность, его нельзя причислить ни к "салону", ни к андеграунду. Вот что говорит Патриарх: "Щербаков далек от позиции человека "приличного" общества... нет, безусловно он и не там (в "салоне" - И. К.), наверное он сам по себе... Но мне вот ближе Окуджава..."; "Эстеты ...никогда не занимали позицию человека... низа". Человек, не имеющий ярко выраженной идентичности "своего", вызывает настороженность, даже если и "чужим " его однозначно назвать нельзя. Песни Щербакова, его поведение не дают достаточно оснований для отнесения его к "чужим", но и многое мешает принять его. Интегратор настроен оспорите адекватность подхода "свой - чужой": "Что Щербаков имеет... меньшее количество похожих на себя авторов,.. это чистая случайность... Все-таки он - один из российских бардов, а не исключительное явление".

Хранитель традиций предполагает, что разница в восприятии песен Щербакова им и молодыми людеми обусловлена возрастными и культурными различиями, способ восприятия мира опосредован воспитанием и культурными установками. Патриарх тоже говорит, что среди его знакомых есть много таких, кто к Щербакову относится гораздо теплее, чем он сам. Несмотря на то, что Щербаков не попадает в "любимый сектор обзора", Патриарх отмечает одно несомненное достоинство его песен: песни усваиваются слушателями, и строки из них используют как цитаты: "...Это достоинство, если уж такие вещи меткие, точные, что лучше не выдумывать свое, а использовать это, - уже говорит о потенции интеллектуальной и творческой". Эксперт подмечает такую функцию поэзии, как артикуляция социальных норм и образцов: "Про себя я много раз отмечал, что вот строчки, вот обороты,.. которые могут быть незаменимы в каком-то обиходе". Но далее он говорит, что сам он цитаты из песен Щербакова не использует, в отличие от песен бардов старшего поколения, скажем: "Аргументы вынь и положь." А у Щербакова - "не разговорная лексика, не говорим мы такими словами, такими строками между собой". Цитаты не только помогают выразить те или иные чувства, желания, сомнения. Они служат еще и символической границей, знаком принадлежности "своему" кругу. Песни Щербакова не попали в "сектор" любимых для Патриарха и Хранителя традиций. Однако и они, и Интегратор в той или иной форме говорят об объединяющей функции песен. Большая значимость этого аспекта для Патриарха и Хранителя традиций объясняется, видимо, тем, что Авторская песня, принципиально личностная, всегда существовала в оппозиции и к властям, и к идеологически выдержанным официальным произведениям, и к массовой культуре широкого потребления.

Своя система ценностей, свои традиции и знания транслировались в личном общении. Было необходимо знать, чего можно ждать от того или иного человека, включенного в этот круг. Эта традиция, видоизменившись, все-таки сохраняется: Интегратор описывает свой творческий и дружеский круг: "Вот сейчас, например, выделилось поколение бардов "Сибирского тракта", люди, которые группируются вокруг казанской студии "Сибирский тракт"... Мы живем в разных городах, мы похожи".

Поведенческие критерии. У Патриарха и Хранителя традиций нет ни одной положительной оценки поведения Щербакова, хотя оба с ним не знакомы. Но именно это осуждается как ненормативное поведение (норма - быть включенным в КСП-шные тусовки). Оба считают значимой личную встречу с автором или хотя бы ее возможность. Это - знак принадлежности человека к их кругу и основание для более терпимой и комплексной его оценки. "Можно к этому человеку подойти, можно с ним пообщаться, можно с ним провести какой-то кусочек своей жизни в совместной работе или в чем-то еще. И это для меня гораздо сильнее, чем то, чем является сама песня. Песня - всего лишь условный знак,.. приманка, а далеше все как раз и начинается" (Патриарх).

Для Интегратора этот критерий выглядит скорее чисто внешним требованием, условностью, с которой, однако, приходится считаться. Он отмечает, что "нужное" поведение превратилось в кругу "средней" Авторской песни в самостоятельную ценность, потеснив ценность творчества: "Люди ... старательно шли по всей лесенке, знали, как себя вести на прослушивании, на каких фестивалях отмечаться,.. что можно укрепить свой авторитет, посидев в жюри на каком-нибуде не очень значительном фестивале,.. что можно позаниматься у кого-то в школе". Он отвергает критерии поведения в пользу профессионализма и таланта и не считает ненормативность поведения Щербакова чем-то существенным, даже если она и имеет место. Возможно, Интегратор прав, отмечая, что негативное отношение к Щербакову некоторых "записных исполнителей" вызвано тем, что Щербаков "не особенно тусовался, а влетел на Олимп, минуя иерархию, и не сам, а в исполнении других". Эксперт подчеркивает, что Щербаков - вне механизмов восхождения. По его мнению, важно, что человек пишет, а не кому он пошлет свои стихи, т.е., важны профессионализм и качество, а не политика.

Все трое говорят об отчужденности, отстраненности, замкнутости Щербакова. Однако Интегратор отмечает, что это не помешало распространению его песен, как было со многими другими именно в силу их человеческих недостатков. Личная встреча если не повлияла на оценку Интегратором Щербакова как человека, то по крайней мере подтвердила общее представление о нем как о незаурядной личности. Эксперт определил для себя достоинства ("не похож на человека, который стал бы врать и кокетничать") и возможные недостатки Щербакова ("некоторая человеческая несносность").

Патриарх замечает, что личный разговор помогает составить представление о человеке, которое может влиять на восприятие песен. А Щербаков предлагает безличные контакты со слушателями и с собратьшми по перу и гитаре. Патриарх говорит: "У меня это (поведение Щербакова) становится в ряд с табличками типа: "сделал свое дело - уходи", "ждите, Вас вызовут". Т.е. тебе дается кусочек чего-то, ты платишь, получаешь этот кусочек - все, будь здоров. Это совсем из другой жизни, нежели та, с которой мы привыкли сращивать нашу авторскую песню". Патриарх пытается оценить человеческие качества Щербакова, исходя из презумпции адекватности автора и песни. Отстраненность и рефлексивность поэзии Щербакова, воспринимаемые им как поведенческие особенности автора, оцениваются как эстетство и амбициозность.

Хранитель традиций более резок в оценках поведения Щербакова, чем Патриарх. Он утверждает, что знакомство с песнями сформировало у него неприязненное отношение к автору. Как может быть интересна личность "насквозь закомплексованного обрюзгшего разгильдяя", который даже не пытается найти выход из своей "плохости"? При этом и Патриарх, и Хранитель традиций отмечают, что они вполне способны прощать ближнему его прегрешения и недостатки.

Ценностно-нормативные расхождения у Хранителя традиций со Щербаковым и неприятие песен последнего настолько велики, что слова цитируемых песен Щербакова трансформировались под сложившийся образ (в песне - "вполне цивилизованный обрюзгший разгильдяй"). Кроме того, он приписывает процессу распространения фонограмм и информации о концертах Щербакова статус жесткой, закрытой системы. Правда, он тут же оговаривается: "Мы в противофазе, видимо, находимся". Это может относитеся не только ко времени и пространству, но и к различию ценностно-культурных установок.

Психологические критерии. Патриарх и Хранитель традиций довольно много говорят о психологических особенностях восприятия песен Щербакова. Оба отмечают холодность его песен при высоком мастерстве и даже изыске. Патриарх говорит, что высокий стиль не уравновешен иронией и другими эмоциями и поэтому воспринимается как придуманный, претенциозный, идущий не от сердца. Из рассказа Патриарха следует, что эмоции различимы только тогда, когда (если) они какой-то частью попадают в пространство структурированных оценок, сложившихся у слушателя. Иначе не происходит совпадения ощущений слушателя с тем, что автор выражает в песне, острее ощущаются сделанность песни и ее технические изъяны. Хранитель традиций приводит распространенное мнение о Щербакове: что он "Кай, складывающий из льдинок слово "Вечность".

Оба говорят о трудности восприятия песен Щербакова. Но Патриарх считает, что то, насколеко человек принимает и использует песни, зависит от частоты слушания, а Хранитель традиций ставит это в зависимость от "энергетического единения" поющего и слушающих. У него с песнями Щербакова такого единения нет, и дело не в трудности песен (песня Высоцкого "Протопи ты мне баньку", например, тоже трудная, но ее слушание и пение - сродни медитации), а в том, что у песен Щербакова нет этой энергетики, или "полярность потока иная". По мнению Хранителя традиций "энергетический поток с иной полярностью" воспринимается молодежею, поскольку у нее - иные воспитание и культурные ценности. Оба эксперта говорят о трудности восприятия песен Щербакова из-за определенных личных барьеров, как будто "беседуешь с человеком ... на крыльце, допустим. Он стоит на ступеньку выше, и все хорошо, и человек свой, и т. д., а беседа не получается, какой-то барьер есть" (Патриарх). С песнями Щербакова, отмечает Патриарх, надо работать: "становятся они обиходными, когда раз пять-шесть-семь-восемь кассету прослушаешь", но обращаться к ним хорошо лишь изредка, как на экскурсию: "Живу я с другими песнями".

Интегратор не оценивает песни Щербакова с точки зрения психологии их восприятия. Для него наиболее значимые критерии при оценках творчества Щербакова лежат в профессиональной и социальной сферах.

* * *

Авторская песня сложились как алььтернативная культурная форма. Она развивалась, создавая свою нормативную систему, моральную доктрину и соответствующую им модель публичного поведения и реакций на поведение. Возникли и атрибуты такого поведения: кухни, костры, слеты, фестивали и т. д. Соответствие поведения человека нормативной модели переводило его в разряд "своих". Нормативное поведение стало критерием и знаком принадлежности к определенному кругу. Главное условие "свойскости" - личное общение, возможность личного контакта и/или слух, молва о встречах с человеком в нормативно определенном месте и о его поведении. Функции личного общения: 1) тестирующая - определение степени "свойскости" и оценки черт личности, положительных и отрицательных; 2) создание ощущения общности жизни и единства ценностей. шероховатости в поведении, личные особенности, человеческие "несносности" могут компенсироваться и прощаться в результать признания человека "своим". Для "своего" критерии оценки мягче, и отношение к нему терпимее. Нарушение норм порождает когнитивный диссонанс у их носителей. Возможны три типа реакций на ненормативное поведение: 1) отвержение (применение санкций); 2) стремление измениться самому и 3) попытка примирить прежние и новые нормы и снять таким образом нормативный конфликт (интервью Патриарха - пример такой попытки).

С исчезновением необходимости в круговой обороне против "чужих" настало время определить, что есть "мы". Перестают работать многие прежние признаки "свойскости", стимулируя новый виток рефлексии по поводу "границ жанра": растет число публикаций об авторской песне как о самостоштельном направлении в поэзии и в музыке, дискутируется проблема "чистоты жанра". Кроме рефлексирующей, дискуссия имеет и идентификационную функцию: формулируются критерии отнесения того или иного автора к течению Авторской песни. (Как видно из материалов интервью, очень часто они бывают внепрофессиональными и вообще внепесенными).

Ю.М.Лотман писал, что в любом культурном явлении сосуществуют "эволюционные" и "взрывные" процессы. Первые обеспечивают преемственность, вторые - прогрессивное развитие. Они - единая сущность, но современники процессов воспринимают их как конфликтующие, а часто и как непримиримо враждебные. Реакции Хранителя традиций наиболее близки к точке конфликта, в то время как Интегратор ориентируется на "межкультурный" характер авторской песни, ее открытость иным субкультурам.

Свидетельство нормативного конфликта - отношение экспертов к личным контактам. Для всех них личные контакты - стимул к более терпимому отношению к человеку. Личное общение позволяет поняте, насколеко поведение индивида соответствует принятым в сообществе нормам. Оценка этого соответствия превращается в селективный механизм, механизм приобретения статуса "своего". Авторам с ненормативным поведением выступать труднее (история с ансамблем "Уленшпигель", слова Щербакова, что "ему трудно быть перед жюри"). Видимо, с этим связаны "тенденция написания бардовских шлягеров, где слово отходит на второй план", и появление "псевдобардов", как их назвал Интегратор.

Разница в эмоциональных реакциях и в стратегиях оценки может имете разные объяснения: условия проведения интервью (в интервью с Хранителем традиций не удалось создать ровной атмосферы для рефлексии, как при беседе с Патриархом), статус респондентов в Авторской песне (автор традиционного направления, исполнитель и руководитель гитарной школы и молодой автор "смешанного генезиса": рок-акустика, авангард, эстрада) и, наконец, тот факт, что только Интегратор лично знаком со Щербаковым.

Разными стратегиями разрешения когнитивного диссонанса можно объяснить разницу в высказываниях респондентов. Патриарх выбирает стратегию рефлексии и сомнений. Мир в его восприятии неоднозначен и ненормативен, Патриарх способен сам отрефлексировать свои стереотипы и барьеры восприятия. Нормативный конфликт может разрешиться только в резулетате активного, но взвешенного освоения (а не отторжения) происходящих изменений. Кредо Патриарха ("Могу принимать к сведению все, что угодно, но не ориентируюсь на это до тех пор, пока не убежусь сам") помогает ему сформировать достаточно адекватное представление о человеке.

Восприятие мира Хранителем традиций дихотомично: черное-белое, свой-чужой. Критерий оценки - соответствие норме. Когнитивный диссонанс у Хранителя традиций возникает в резулетате нестыкуемости формальных и нормативных критериев при оценке им творчества Щербакова. По формальным признакам Щербаков - "свой", по ценностно-нормативным признакам - "не свой". Суждения имеют негативную окраску: "Мешает заданность, жду, чтобы он мне что-нибуде сказал".

Интегратор выбирает описательную стратегию. Он дает негативные оценки сложившейся нормативной системе. При этом заметна некоторая тенденциозность суждений - например, о "взлете на Олимп, минуя иерархию", зависти людей, которые старательно шли по всей лесенке, великом множестве псевдобардов. Возможно, что все это существует, но некоторая одноцветность красок и однозначность оценок заставляют говорить о тенденциозности.

Можно сформулировать следующую гипотезу: наши эксперты являются представителями групп, выполняющих различные функции в Авторской песне: Хранитель традиций - носитель и защитник традиционных норм; Интегратор - субъект "взрывных" процессов, продуцирующих ненормативное поведение и создающих новые нормы; Патриарх - посредник между "постепенными" и "взрывными " процессами, что до некоторой степени снижает конфликтность и обеспечивает преемственность и развитие.