Цикл грустных песен под общим названием

ДОРОЖНЫЙ КАЛЕНДАРЬ, ИЛИ МОНОЛОГИ СТРАНСТВУЮЩЕГО РЫЦАРЯ

  • 1. Январь
  • 2. "Я пломбы сорвал с сундуков и с чуланов..."
  • 3. Февраль(аккорды)
  • 4. "И вновь то ли чудится мне, то ли снится..."
  • 5. Март
  • 6. "Ну, вот он, мой путь - фонари, полустанки..".
  • 7. Апрель(аккорды)
  • 8. "Сквозь сон насчитал я двенадцать ударов..."
  • 9. Май(аккорды)
  • 10. "Ах вы, люди дорогие..."
  • 11. Июнь(#аккорды#)
  • 12. "Эх, Санчо..."
  • 13. Июль
  • 14. "Так бывает, так случается..."
  • 15. Август
  • 16. "Наползая на свечу..."
  • 17. Сентябрь(аккорды)
  • 18. "Все порываюсь отыскать..."
  • 19. Октябрь(#аккорды#)
  • 20. "Я хожу над телефоном безголосым..."
  • 21. Ноябрь
  • 22. "И снова, и снова срываюсь на волю..."
  • 23. Декабрь
  • 24. "Чего я не видел..."
  • 25. Эпилог(#аккорды#)
    Занавес закрыт. Лунные блики. Звучит песня.
    
    		ЯНВАРЬ
    
    Ох уж эта вечная тревога
    ох уж эта зимняя дорога
    ох уж эта долгая морока
    ох, зазимовал, заночевал
    сгорбленных рябин мемориал
    Что же вы, рябины, потускнели
    что же вы нахохлились, осели
    ягоды на вас недовисели
    их сожгла в начале января
    новая заря календаря
    Ох уж этот ветер новогодний
    ох уж этот вихорь непогодный
    ох уж этот шорох подколодный
    Долго я в ночи искал судьбу
    в ожиданьи дня изгрыз губу
    А потом снега замельтешили
    замели следы, запорошили
    и тревогу чуть не задушили
    только шепот высохших берез
    в душу мне занес туберкулез
    И на целый год замерзла глотка
    и осела в легких, как чахотка,
    времени неспешная походка
    скрип его заснеженных пружин
    хохот января и плач рябин
    Ах, не продолжайте, перестаньте,
    нет, не продолжайте, перестаньте
    не гоните душу в арестанты
    слышите, как голос зазвенел
    он от Ваших слез заледенел
    Ох уж эта зимняя дорога
    ох уж эта долгая морока...
    
    Открывается занавес. На сцене появляется Странствующий Рыцарь в дорожных доспехах. Далее по ходу действия его одежда меняется по воле фантазии зрителя. * * * Я пломбы сорвал с сундуков и с чуланов, Я крышки и двери открыл, распахнул, И выгрузил на пол скопление планов, И все хорошенечко перетряхнул. Все вспомнил, задумался, разбередился, И каждый кусочек в руках повертел - Над тем усмехнулся, над тем прослезился... Но брать их в дорогу не захотел. Зачем мне багаж помышлений убогих? Зачем мне вещей бременящая кладь? Я их все равно растерял по дороге. А если я пуст, то чего мне терять? Я все оставляю. Я крылья расправил. Но знайте, коль встретит меня западня, Что я в этом доме свой облик оставил - Так пусть он вам станется вместо меня. Но только не стоит его домогаться, Тянуть его в игры, неверьем стегать. Ему восемнадцать, всего восемнадцать, Пусть он не умеет мосты поджигать. Пока не мешают жестокие сроки, Пусты сундуки и чуланы чисты, Пока не влечет его к дальней дороге - Пусть он остается. И строит мосты.
    ФЕВРАЛЬ Ах, оставьте Вашу скуку, Dm E7 Я не верю в Вашу муку, A7 Dm Дайте руку, дайте руку Dm6 E7 И забудьте про мораль. A7 Dm Повернитесь вы к окошку - D7 Gm Там увидите дорожку, Gm6 Dm Где уходит понемножку Dm6 E7 (при повторе D7 Gm) Восемнадцатый февраль. A7 Dm Я скатился со ступенек - Был букет, остался веник. Нету денег, нету денег, И не будет, как ни жаль. Вы прекрасны, дорогая, Я восторженно моргаю, Но попутно прилагаю Восемнадцатый февраль. Восемнадцатая вьюга Вновь меня сшибает с круга. Восемнадцатой подругой Вы мне станете едва ль. Пуст меня не хороводит Ваша ласка в непогоде, Я и рад бы, да уходит Восемнадцатый февраль. Вот такой не по злобе я, ->Em Просто стал еще слабее, И прикинулся плебеем, Романтичный, как Версаль. А тонуть я буду в спирте... Дорогая, Вы не спите? Я уйду, Вы мне простите Восемнадцатый февраль. А зачем же нам тоска-то, ->Fm А весна уже близка так, А достать бы нам муската И разлить его в хрусталь. Я все раны залатаю, Я растаю, пролетая, Я дарю Вам, золотая, Восемнадцатый февраль...
    * * * И вновь, то ли чудится мне, то ли снится, Как, ночь разбивая, летит колесница, К темнице моей экипаж подьезжает, И верные слуги меня похищают. Фамильным гербом прикрываюсь нетвердо, И смотрит с герба лошадиная морда. И глаз ее серый укор источает - Меня уличает, меня уличает. Простите, о лошади! Я самозванец. Опять я забрался в чужую карету, Похитил у воина спящего ранец, Набил его златом и еду по свету. Чужая медаль золотится на шее, И чья-то печаль холодит из-под маски. Чужие сюжеты я разумом грею И с чьей-то палитры ворую я краски. И ловят меня... Не меня, а другого, А я ускользаю, а я улетаю, Но в списке повешенных вместо чужого Свое позабытое имя читаю. Украли меня. Разменяли монету. Впихнули другую мне душу под ребра. И снова сажусь я в чужую карету - А мир к самозванцу не хочет быть добрым...
    МАРТ Разбивши в прах мечту свою Найти в пути добро, В пустом трактире херес пью И трачу серебро. За двести лет мне отдыхать Пришлось не больше дня, И долго мне еще скакать, Но я сменил коня. И ранним утром мартовским Покину этот край, Вдыхая перегар тоски - Скачи, мой конь, играй! Я персонаж Брет-Гартовский, Good-bye, my friend, good-bye! Невесты и подруженьки Мои - весь белый свет, Испанки и француженки, Замужние и нет. Я мимо них так быстро мчал, Подковами звеня, Весь белый свет потом скучал, А я сменил коня. Мой облик в мелких трещинках, Намеченных судьбой, И я неинтересен, как Почти любой другой, С простой английской песенкой: Good-bye, good-bye, my boy. Судьба моя актерская - Придуманный гарем, И шляпа бутафорская, И цвета пыли крем. Спина моя согбенная, Большая пятерня... Сменить бы мне вселенную! Но я сменил коня, И вновь несу в мечтаниях Дурацких кинолент Фальшивый до отчаянья Лихой дивертисмент, Сказавши на прощание: Good-bye, good-bye, my friend. И мне уже кричат порой: Какой же ты ковбой? Сними парик, лицо открой, И будь самим собой! И мне охота маску снять, Советам изменя, И перестать в ничто скакать - Но я сменил коня. Чтоб из-под маски сорванной Не вылез невзначай Вполне цивилизованный Обрюзгший разгильдяй... Пока ж мой конь подкованный - Good-bye, my friend, good-bye!
    * * * Ну вот он, мой путь. Фонари, полустанки, Вагонная дрожь, телефонная ощупь, Копыт перестук, громыханье тачанки, Неведомый город, вокзальная площадь. Спокойные лица похожих прохожих. Капель за окошками сумрачных комнат. Несмятое ложе. Мурашки по коже. Я был там - и что же? И нечего вспомнить. Вот разве что смуту зрачков очумелых И губ помертвелых в греховной метели, Когда на подносе в руках неумелых Дрожа, подстаканники тихо звенели. Ах, бросьте! Я был там. И что же? Все то же. Лишь изредка вздрогнет перо виновато. Лишь изредка схватит морозом по коже... И адрес остался - да нет адресата.
    АПРЕЛЬ Секунды сделали свое, Dm За океан ушла метель, A7 И в наше хмурое житье Dm Ворвался слякотью апрель, Gm И неба клок, как белый флаг, D7 Подняли тучи кое-как, Gm А в мире кошек и собак E F A7 Бардак. Dm Вода, по стокам протрубя, Dm A#7 F A7 Неслась к решетчатой губе. Dm A#7 F A7 А я опять нашел тебя A# D7 Gm Dm И стал преследовать в толпе. Gm Dm A7 A# G И стал натужно догонять, Вгрызаться в слой чужих пальто, Чужие лица разгребать, В надежде вновь увидеть то, Твое, вне всякой шелухи, Лицо, чистейшие штрихи, Которым дарят не духи - Стихи. И холод зимний уходил, Болтался ветер, как рукав, А я тебя не находил, В плащах апрельских потеряв. И снова мчал меж серых стен, Включался в общий марафон, Вплетал свой хрип в протяжный стон Чужих дыхательных систем, Но все не мог разжать никак Тебя похитивший кулак, И изнемог, и плакал, как Дурак. На крышах бледный лед тончал, Ползя по скатам и скрипя. Я столько раз тебя встречал И столько раз терял тебя! Терялась ты в тоннелях слов, В толпе условностей людских. А своды проходных дворов Мне надоели - к черту их, И к черту вас, стражи молвы, Немые бронзовые львы! Я не мостам служу, как вы, Увы... (вариант 1986 года здесь)
    * * * Сквозь сон насчитал я двенадцать ударов. Пробили часы. Разумеется, полночь. Остыл мой камин, и погасла сигара. А где-то в ночи прокричали "На помощь!". Я в кресле, укутавшись клетчатым пледом, Дремлю неизменно, курю, улыбаясь. Звонит телефон, я судачу с соседом. И все - так наощупь и не просыпаясь. Смыкаются веки, отдавшись покою. Мечтой поступаюсь, купаюсь в недвижье. ...Но те же колеса стучат подо мною, Хоть я их не слышу, хоть я их не вижу. Я клетчатым пледом, как клетчатым бредом, Укрылся, не внемлю слезам и расстройствам - Но сетчатым следом, решетчатым светом Приходит и будит меня беспокойство. И я просыпаюсь. Отставивши кресло, Бреду, оступаясь, в дождливую полночь, Поверив, что что-то сломалось, воскресло, И где-то в ночи прокричали "На помощь!"...
    МАЙ Am Ах, я, точно тополь, рос, Am И был неказист и прост, Gm Склонялся от бурь и гроз, Fm В ветрах шелестел. A7 Dm Dm6 С годами листву менял, Am E7 Молился ночным теням, F A7 И ливень, омыв меня, Dm Am На кроне моей блестел. E7 Am И образы чистых дум A7 Dm Сквозь мой многолистный шум A# D7 Gm Вплетались в ничей туман Gm6 Dm И в юных очей дурман. Gm A7 Dm Мела за зимой зима, A# D7 Но все-таки два клейма Gm Dm Однажды в конце весны D# Dm На ствол мой нанесены. A7 Dm Отметиной странной лет Мне кажется первый след, Да там и следа-то нет, А просто рубец. Хотели срубить - но кто- то молвил: "Пускай живет". Остался рубец - ну вот, А я на земле жилец. Но там еще слез следы - О, это печать беды. Здесь кто-то рыдал во тьме, Виском прислонять ко мне. Ту боль на моей груди Отмыть не могли дожди, И образы мрачных дум Все чаще мне шли на ум. Я их, точно в ночь листву, Швырял одиночеству И долго морочил двух Влюбленных людей. И двое людей ушли, И что-то в себе сожгли, А ветер шумел вдали, Не трогал моих ветвей. Да, я, точно тополь, рос, Но отяжелел от рос, Меня не смогли срубить, А я не помог любить. Я зелен бывал и сер, Оглядывал скверный сквер, А видел лишь мох, мох, мох, И медленно сох, сох, сох... (вариант 1986 года здесь)
    * * * Ах вы, люди дорогие! Трудно вам меня простить, Но на вашей на могиле Я не буду крест крестить. Я замешкаюсь в изгнаньи, В суете лихих времен, Не успею к отпеванью, Не увижу похорон, И кладбища дух замшелый Ради вас я не вдохну. Лучше я вам между делом Кепкой издали махну, И поставлю вновь колеса На тележечку свою, И свои смешные слезы Теплой водочкой запью. И мелодии другие, Поминая, просвищу. Я вам, люди дорогие, Лучше песню посвящу. Вас оплачу я в метели, Мчась за тридевять земель, И лесные свиристели К вам слетят на колыбель.
    ИЮНЬ Неугасающей памяти Владимира Высоцкого посвящается Ну что ж, давайте старт. Я отрешен и собран. Dm Машину с места рву, кренюсь на вираже, D7 Gm И вижу свой маршрут, столбов косые ребра Dm И зрительских рядов веселое драже. A#7 A7 Dm Писали обо мне великие поэты, Прекрасные певцы певали обо мне. Я скорости маньяк, вместилище сюжетов, Я быстр и невесом, как юноша во сне. Красивая стезя! Красивый поединок! Как стремя под ногой, упругая педаль, И триста миль за час, и триста лошадиных, И триста слабых сил, меня несущих вдаль. Ах, лошади мои, каурые, гнедые! Я снова вас гоню на скользкий поворот, Несетесь вы легко, поджарые, худые, И нежный Адамо в приемнике поет. Мне дела нет до грез, что властвуют на свете, Мне дела нет до слез и радужных идей. Вокруг реальный мир, вокруг реальный ветер И около трехсот плененных лошадей. И я лечу вперед, и по бетонной глади Несется моя мысль - чуть дальше по пути: Сложилось так, что я всегда немного сзади, Так вышло, что она немного впереди. Июнь на проводах играет, как на струнах. ->Em Гонюсь за мыслью я - ах, черт меня возьми! А зрители вопят, беснуясь на трибунах, И чувствуют себя полезными людьми. Но правит мной азарт: да что ж это такое, Неужто никогда я силы не сравню? Кричите мне вослед, машите мне рукою, Но я сегодня злой - я мысль перегоню! Я сделаю ее! Не так уж это тяжко! Она совсем близка, туманится, дразня. А мой автомобиль - как коренной в упряжке, И триста пристяжных не выдадут меня. Да, мысль моя сильна, резерв ее бесчислен, На я - в конце концов, я тоже не щенок! Я должен победить в единоборстве с мыслью! Я делаю рывок, еще один рывок... Ого! Вот это дал! Теперь уж не до смеха. Как жутко я рванул - и выжал все до дна, И мысль свою к чертям с размаху переехал, И вырвался вперед - и ей теперь хана. Ее забили в пыль, на оси намотали, ->Fm Ее смели в кювет, закинули в овраг. Она могла ожить, но лошади стоптали. Выходит так, что я сегодня в лидерах. Пусть я теперь глухой, пусть я теперь незрячий, Но призрачной черты уже почти достиг. Я разум потерял, неровный и горячий, Но вынесет меня холодный мой инстинкт. Пути последний клок в последнем напряженьи Я сьел наискосок от общей колеи, И финиш пересек, и встал в изнеможеньи... Ну вот и вся любовь, лошадки вы мои. Окончился вояж на бурках и на сивках. Спадает на лицо усталости покров. А мысль мою несут, сложивши на носилках Останки и куски, истерзанные в кровь. Ах, лучше б мне вовек не лезть игле на кончик, Ах, лучше было б вам не видеть никогда, Как крошится гранит, как плачет автогонщик... Но спирт уже разлит - садитесь, господа. Вступление: |0-----0-----|0-----0-----|6-----6-----|5-----5-----| |---3-----3--|---3-----3--|-----8------|5----5---5--| |-2--2--2--2-|-2--2--2--2-|----7----7--|6---6----6--| |--3--3--3--3|--3--3--3--3|---8--------|---7-----7--| |0-----------|0-----------|------------|------------| |------------|------------|6-----------|5--------5--|
    * * * Эх, Санчо... А я на судьбу не в обиде. Вот только от ржавчины стонет телега, Да труден наш путь - то по льду, то по снегу. Эй, боги весенние! Что вы там, спите? Пускай кузнецы обновят нам подковы, Дорожную песню споет нам шарманщик. Пора нам нарушить обет бестолковый. Пора торопиться. Докуривай, Санчо. Нас снова влекут города и деревни, Нам встречные машут, нам песня несется, Нас манят к себе кабаки и харчевни, И путь не разбит, и не сохнут колодцы, И ветер играет на нежной свирели, И крыльями в такт ему хлопают птицы... Да что вы там, боги - совсем одурели? Закуривай, Санчо. Куда торопиться?
    ИЮЛЬ Слова проходят через горло С трудом, шершавя и шурша, Слова хмурят, как анаша, Стриптизствуя в бесчинстве голом, Преображаясь, обнажась. Слова срывают оболочку С грешного смысла, как халат, Слова скорлупками хрустят, И уху обжигают мочку, И отрезвляться не хотят. Слова мычат, жуя орешек, И продолжают песню петь О том, как весело вертеть Любовь на этом побережье И душу превращать в вертеп. Наглеет знойная умора, Покуда шторм шумит вдали, Пока нет писем с той земли, Что слишком далеко от моря - А шлюпки волны унесли. Слова проходят через горло С трудом, шершавя и шурша, Слова хмурят, как анаша, Стриптизствуя в бесчинстве голом, Преображаясь, обнажась. Вышучивается загаром, Вышепчивается жара, И белый парусник задрал Свой белый флаг - то в плен загадок Парламентерствует игра. (вариант 1986 года с аккордами и таблатурой здесь)
    * * * Так бывает, так случается. Только лето перебродит - Что-то теплое кончается, Что-то зябкое приходит. Находясь в опустошенности, Понимаем мы устало, Что погрязли в отрешенности, А чего-то не хватало. Оказалось, мы убожество Внесто Бога сотворяли И ключей такое множество Из карманов растеряли. Не открыть нам душ таинственных, Не закрыться от неверья. И остался нам единственный Ключ - от собственной от двери. Нет за дверью места вечному, Нет угла шутам и певчим, И обрадоваться нечему, И оправдываться не в чем.
    АВГУСТ И опять я уезжаю От печалей и забот. Люди поезд провожают, Поезд тронется вот-вот. Я стою, курю печально В мельтешении вокзальном, И дурит меня прощально Предосеннее тепло. Гордым этаким задирой Я смотрю, как пассажиры Делят мир, подняв над миром Электронное табло. Лица, лица, лица, лица, То ли вправду, то ли мнится - И грузинская певица, И измученный волгарь, Кто грустя, а кто с усмешкой, С чемоданами и спешкой, Мимо, мимо - немцы с чешкой И компании болгар. Звон вокзальных полутонов, Блики, скрытые в тени. Тусклым светом от вагонов Отражаются огни. И мелькают кости четок, Связки рыбы, блеск оберток, То нетвердый подбородок, То безумные глаза. Муравьями деловыми, Полусонными, глухими Люди скачут, а над ними - Глыбой каменной вокзал. Здесь и я, как соглядатай, Был приставлен к жизни клятой. Уезжаю, виноватый, Раз уж надпись мне зажглась. И носильщик в грязной форме, Вроде пьян, а вроде в норме, Так проехал по платформе, Что платформа затряслась. Отправленье, отпеванье Прогудело на басах, И захлюпало прощанье В поцелуях и слезах. Мне осталось отвернуться, От прощанья отмахнуться, И отбыть, и не вернуться, Замереть, войдя в вагон. Только вдруг - как привиденье Показалось на мгновенье И в толпу внесло смятенье, Опустившись на перрон. Эта женщина дурная, Неземная и босая, Подошла ко мне, мерцая, И меня пробила дрожь. Утерял я глянец лоска И сказал я зло и жестко: "Здравствуй, Муза-вертихвоска, Что хорошего несешь? Руки голы, губы сжаты, Взгляды трудно оторвать... Проводить меня пришла ты, Или хочешь задержать? Только это все не нужно, Слишком долго и недужно. Я по просеке окружной Мчал туда, где твой был лик, С вожделеньями прощался, Истощался, сокращался, Но почти не умещался В узких рамках часа пик. Для тебя я был пиратом, Сумасбродом, дипломатом, Ты дразнила плагиатом, И метался я в душе, Сочинял каскады шума, Сто сюжетов пел угрюмо - Только их не я придумал, Их придумал Бомарше. Я себя закинул к звездам, Но оттуда уронил... А теперь все то, что создал, Я почти похоронил. Муза, видишь: строчек тонны По пути с лихим уклоном Я в вагоне похоронном Отправляю багажом. Так убери же ты, нахалка, Свои руки с катафалка, Неужель тебе не жалко, Что я проклят и смешон?.." Тут задвигались колеса - На меня взглянули косо, Не докончил я вопроса, Так как тронулся состав... Чуть отъехавши, однако, Соскочил я в бездну мрака, И вернулся, - и заплакал, Милой Музы не застав...
    * * * Наползая на свечу, Мгла ворочается. Мне б сказать, а я молчу - Врать не хочется. Уж такая полоса - Утомление. Что ж ты смотришь мне в глаза С сожалением? Нанесла свою печать, Увлекла меня - И горит моя печаль Синим пламенем. Видишь, шуточка всерьез Удалась твоя, Да не выудишь из слез Удовольствия. Не убьешь за два часа Многолетнее. Уж такая полоса - Все, последняя. Я ведь завтра улечу, Все и кончится. Оттого вот и молчу - Врать не хочется.
    СЕНТЯБРЬ Dm Dm6 Облака - существа нелетучие, A9- Dm Облака - существа висячие. A9- C7 F Что же мучит меня, что же мучает, G Gm Dm Что же силы мои подтачивает? E C G Вот опять многопутье завертится, Am Gm F A7 Заморгает Судьба - семафорщица, A# D7 Gm И рассмотрит меня, и рассердится, Dm A7 Dm Gm И проглотит меня, и поморщится. Dm A7 Dm Dm6 Ой вы, песни мои бесполезные, То острожные, то осторожные, И куплеты дорожно-железные, И сюжеты железно-дорожные! У судьбы я не баловень - шпаловень, Я не дома, я в стане, я в таборе, Я на трапе, в каюте, на палубе, На перроне, в вагоне и в тамбуре. ...Мы с тобою опять не насытились, И опять не решили - расстаться ли, Мы любили, ругались, обиделись, А увиделись только на станции. В несогласии глаз - несоглазие, В разлучении рук - неприрученность, Безобразие слов - в многоразии, В неизмученности - неизученность. Так и жить мне, тобой попрекаемым, В суматошном дорожном язычестве, В одуреньи моем неприкаянном, В сентябреньи моем, сентябричестве. Но уже не умею иначе я, И болтаюсь от случая к случаю, Забредя в небосводье висячее, В нелетучие тучи ползучиее...
    * * * Все порываюсь отыскать Перо - да как-то забываю. Все собираюсь написать Письмо - и все не успеваю. Все отвлекаюсь. Вечный гам Гнетет меня, не покидает. Все утешаюсь: может, _там_ Письма не слишком ожидают? Пусть осень кончится, и пусть Настанет зимняя погода. Ведь, может быть, тогда вернусь Я сам из долгого похода, Войду я в дом, гда жить не смог - И вдруг, похолодев спиною, Увижу на столе письмо, Так и не посланное мною. Оно зачитано до дыр, Оно истерзано в волненьи, Я слез затертые следы На нем увижу в изумленьи - И вновь сбегу, чтоб не встречать Тех глаз, что плакали, читая... Все собираюсь написать Письмо - и все не успеваю.
    ОКТЯБРЬ Вы простите, что пишу я Am E7 Много хуже, чем когда-то, Am Вы простите, что грешу я G7 Много больше, чем когда-то, C Меньше верю я в былое, Am7 В гороскопы, в амулеты Dm И в записанное мною E На магнитные кассеты. Am Это все переводные Все картиночки-рисунки, Это все перекладные Пересадочные пункты, Это все мой город снежный, Это крыша золотая, Это домик безмятежный, Где жила одна святая. Что за песни там слагались, Что за слезы там творились! Что за свечи зажигались, Что за речи говорились! Там весна цвела зимою, В октябре звучало лето, Как записанное мною На магнитные кассеты. Звуки в двери выходили И сквозь стены проникали, И соседей изводили, Теребили, раздражали, И соседи зло срывали На доверчивой собаке, И за двери выгоняли, И она брела во мраке - Тенью скверов обветшалых, Тротуарами без цвета, Где стоят на пьедесталах Космонавты и поэты, И, печалными глазами На людское зло взирая, Видит все - но вот словами, Как и мы, не обладает. ...Да, уеду, да, забуду, ->Bm Окажусь иным пригодней, И тогда писать я буду Много лучше, чем сегодня. Вспоминайте: где, мол, старый Беззаботный греховодник? А грешить я все же стану Много меньше, чем сегодня. Только прежде были предки, А потом придут потомки. Все равно из каждой клетки Получаются обломки. И маячат за спиною Космонавты и поэты, Как записанные мною На магнитные кассеты.
    * * * Я хожу над телефоном безголосым. Он молчит и мне надежды не бросает. Выдыхаю я комки тоски белесой, И они, как клочья дыма, повисают. Я гляжу на телефон, как на распятье, Но Христос на нем закрыт дырявым диском. Где вы, люди? Где вы, люди? Где вы, братья? Почему вы не заботитесь о близком? Позвоните мне хоть кто-нибудь! Спросите, Что гнетет меня и что тому виною, Благодетель я сейчас или проситель, И какая нынче женщина со мною. Позвоните мне! Я жив еще. Но зелен, И кричу беззвучно, и шатаюсь тенью. Я, как диск на телефоне, весь прострелен - Я прекраснейшим стрелкам служил мишенью! Промахнитесь же хоть раз! Со счета сбейтесь! Попадите не туда, куда хотите! Ошибитесь - посмеемся, ошибитесь! Позвоните мне, прошу вас, позвоните...
    НОЯБРЬ Уходим от себя ноябрьскими дождями. Признаний не любя, не тратимся словами. Уходим от людей, обидевших случайно, И праздник милых дней храним недолгой тайной. Труднее сносим зло, участия не просим, Невзгоды на чело морщинами наносим, Вздыхаем ни о чем, веселье жадно ловим И, стоя под дождем, грустим о добром слове. А праздник милых дней - он все же не случаен. И мы своих друзей в автобусах встречаем, И грустно вновь и вновь твердим себе неслышно, Что давняя любовь так замуж и не вышла. Но что теперь тянуть бинты на старых ранах? Коль выпало тонуть, то в разных океанах. И мы быстрей, быстрей уходим от былого Дождями ноябрей - в нерадостное снова. Стираются следы разгулов неурочных. Венчаются труды спокойствием непрочным. Уходим от былых компаний бесшабашных, От песен удалых, от горестей нестрашных. Заводим барахло и нужные знакомства - Но так же тяжело выносим вероломство, И мучаем свой дом никчемными гостями, Ну, а потом - бредем ноябрьскими дождями.
    * * * И снова, и снова срываюсь на волю И медленно еду по чистому полю. Настольною лампою путь освещаю, Тяжелою цепью на шее мотаю. А справа и слева - болота с чертями, Земля под ногами изрыта кротами, На каждом шагу - то покойник под снегом, То смерть с топором, то разбойник с ночлегом. Ползу, проклиная нелегкую долю, По длинному-длинному минному полю. Опять и опять, как сапер, ошибаюсь, И снова взрываюсь и в небо взвиваюсь, Лечу без дороги, оставивши дома Свои космодромы, свои космодромы. А силы нечистой и в небе хватает, И в космосе тоже пираты летают, Туземцы мелькают, грызет ностальгия - Но к вам не вернусь я, мои дорогие. У вас новогодье все ближе и ближе, А я, как известно, январь ненавижу... Петух прокричал, я надрывисто свистнул - И, как нарисованный, в воздухе висну.
    ДЕКАБРЬ Что с того, что я больной, Что с того, что хворый? Брежу я войной, войной, А она нескоро. Нам на суше и в морях Битв не обещают, Мой король и стар, и дряхл, Армия нищает, Никуда уж не годны Ржавые доспехи, Никому уж не важны Прошлые успехи. Что мне ад и что мне рай, Что мне вход и выход? Я не Каин, просто Кай - Андерсена прихоть. Что-то тихо на дворе, Не поем, не пляшем, Что-то зябко в декабре В королевстве нашем. Я мальчишечью вину Зачеркну зимою - Я сбегу, как на войну, В царство ледяное. A la guerre comme a la guerre, да. Пусть поплачет Герда. А из этих слез пусть Вырастает роз куст. Что с того, что я плохой, Что с того, что грешный? Брежу я тобой, тобой, Слабою и нежной. Только нет и нет письма, Еду, спотыкаясь, Сам себя свожу с ума, Вспоминаю, каюсь. Ах, зачем же я мечтал Пред тобой в долгу быть, И все руки целовал, И лицо, и губы... Что мне август, что мне май, Слов неразбериха? Я не Каин, просто Кай - Андерсена прихоть. Вот опять кругом война, Вот опять убили, Вот опять придет весна, А меня забыли. И лежу я на снегу В непонятном гневе, И уже не убегу К Снежной Королеве... A la guerre comme a la guerre, да. Пусть поплачет Герда. А из этих слез пусть Вырастает роз куст.
    * * * Чего я не видел? Какою рекою Не плыл я в тумане, ковчег не построив? Какою тропою не брел с перепою, Нетвердой ногою фиксируя сбои? Какого не ведал я хлада и зноя, Рыданья и хохота, крови и гноя? Какое мне счастье - другое, иное, - Злорадно смеялось подчас за спиною? Чего я не слышал, над пропастью стоя? Что крылось за эхом метельного воя? Не крик ли надежды, усиленный втрое? Не звон ли богатств, унесенных игрою? Чего я не понял? И чьею рукою От собственной совести был далеко я? И бредил тоскою, не ведал покоя... Ах, горе людское! Чего ж ты такое?
    Эпилог ...А люди носятся в авто, деревья рубят, Кого-то губят ни за что, кого-то любят... Который год не жил в тепле, не спал в тиши я. Людей так много на земле, и все чужие. Dm Который год несусь я вскачь и силы трачу. Gm Настало время неудач - хожу и плачу. F C F Настал январь - в который раз, о Боже правый! - Cm G G#/f#gg# А я года свои растряс пустой забавой. Fm G Cm Cm6 Мне б посмеяться на мели, да не до смеха, F7 E7 Другие вовремя сошли, а я проехал. A7 D7 Мне б хохотать, да я не тот, отхохотался, Gm Dm Другие вырвались вперед, а я остался. E A7 Dm Друзья уходят - что ж, видать, я истощился, Сезам открылся, что им ждать, сезон закрылся. И ни к чему теперь друзьям смешные песни - Должно быть, есть у них Сезам поинтересней. А ты, которая ждала и горевала, Не размышляй, кем ты была и чем ты стала - К тебе домой придет другой, предложит гроши, И ты поймешь, что я плохой, а он хороший. Когда-нибудь не станет сил, ум надорвется, Другому скажут, чтоб добил, и он возьмется. А жизнь для тех, кто поумней, беду заглушит - При них все будет как при мне, и даже лучше. Начала нет в пути моем, конца не видно, Осталось тронуться умом - да не солидно, И я лечу все дальше вскачь, и ног не чую, Настало время неудач, и хохочу я...

    Занавес.