Про Щербакова, авторскую песню и чудесаНаписал только название — и уже неправильно. Надо было бы что-то вроде "Как Михаил Щербаков вошел в мою жизнь", например. Или "Щербаков как продолжатель традиций...". Но не хочется так вот сразу вызывать сомнения в умственной полноценности автора. А, с другой стороны, "про Щербакова"-то как писать и, главное, кому? Поклонникам объяснять про него что-то никакого смысла нет. Их мало (относительно, конечно), но они знают каждое слово из его нескольких сот песен и вообще выглядят как некий круг посвященных. Ну, а тем, кто не знает, объяснить трудно. Да и вообще, как объяснять что-то про поэзию — что хорошо, а что плохо? Я, по крайней мере, не знаю. Хотя некоторые пытаются. Щербакова нет (ну, практически) на телевидении, радио, в газетах и журналах, но о нем время от времени пишут очень хорошие литературоведы — Дмитрий Быков, например, Лев Аннинский, есть еще такой профессор Хазагеров. Пишут серьезные статьи, монографии и даже диссертации. Но лично мне (может быть, в силу недостаточной подкованности) читать все это несколько скучновато. Может, и стоит пытаться разбирать, как такое делается. Но все равно не получится ни понять, ни повторить. Лучше послушать самому. Ну, да речь не о критиках. Я просто скажу как это получилось у меня — и делайте выводы сами — может, будет полезно. * * * А было вот как. Год стоял, кажется, двухтысячешестой. Читал я очередной роман упомянутого Д.Быкова. Быков, если спросите меня, потрясающий журналист и литературовед, хороший поэт, интереснейший человек (хоть лично не знаком, но на лекциях бывал), но так себе писатель. Тем не менее, читаю каждый вновь выходящий его роман. В тот раз, кажется, это был "ЖД". И главные герои там вовсю цитировали друг другу какого-то Щербакова. Теперь за одно это я лично готов воздвигнуть Дмитрию Львовичу нерукотворный памятник. И я решил проверить, что это еще за Щербаков. Купил на Горбушке диск (назывался он "Избранное. Часть 1") и стал слушать в машине. При первом прослушивании было скучно. Потом стали нравиться какие-то отдельные песни — возвращался к ним, проматывая другие. Потом стало нравиться практически все. Купил все имевшиеся в продаже диски и за прошедшие годы поменял их все уже раза четыре — стирались от частого употребления. Чем именно так пробрало, скажу поподробнее чуть позже. Пока только замечу, что услышанное для меня вдруг стало абсолютным попаданием чуть ли не сразу во все — от моего представления о том, какими должны быть качественные "стишки", до философически-иронического взгляда на собственные взаимоотношения с окружающим миром. (Лирическое отступление: тут недавно один знакомый англичанин хотел перевести на русский "emotional intelligence" и сказал "эмоциональная интеллигенция". Так каким, скажите, как не ироничным может быть мироощущение этакого эмоционального интеллигента, желающего выжить среди всего, что происходит сейчас вокруг?) В общем, если кратко — приобрел виртуального собеседника, схоже смотрящего на жизнь, но при этом знающего, умеющего и, главное, понимающего гораздо больше, чем ты. Теперь вот поражаюсь своей изначальной невосприимчивости. А если бы бросил слушать после первого раза? Лишил бы себя массы положительных эмоций на остаток жизни. Маленьким утешением служит то, что песни у Щербакова все же не самые простые, они насыщены и словами, и смыслами, отсылками, аллегориями, цитатами, замысловатыми ходами. До сих пор часто бывает, что не слушав какую-то песню Щербакова довольно долго (или если раньше эту песню относил к числу проходных), вдруг включаю ее, и до меня вдруг доходит, и кручу по несколько раз подряд... В общем, не бросайте, товарищи, ничего сразу, если не поняли. Себя можете наказать. * * * Потом начал потихоньку спрашивать друзей и знакомых, знакомо ли им сие чудо? Большинство никогда о Щербакове не слышали: "Это что — артист, что ли? Ну, который раньше красавцев-мужчин играл, а теперь передачу по утрам ведет? Нет, не тот?" Нашлась, однако, пара любителей, поведавших мне, что в молодости регулярно хаживали на концерты и даже ездили на них в другие города. Ну надо же — а я где был? Дождался концерта и пошел... ... И опять испытал разочарование. Маэстро (или, как еще его величают преданные поклонники, МКЩ — по отчеству Константинович) был, видимо, не в духе — ну, может, болел — и постоянно ворчал на своего напарника и публику, а песни пел "безо всякого удовольствия". И вообще я еще не был знаком с его обычной несколько надменной и брюзжащей манерой. Да и песен, не входивших в диски "Избранное. Часть 1" и еще один, который у меня на тот момент появился, я не знал и, опять же, с первого раза не воспринял. Но получилось как и с первым прослушиванием песен — пошел на следующий концерт, а потом в течение нескольких лет старался не пропускать ни одного (сейчас немного подуспокоился). Вообще о концертах, наверно, надо сказать несколько слов — поможет описать явление. Раз в месяц-два в маленьких залах (чаще всего в Москве, но бывает — и в других городах СССР, реже — США, Израиля и других стран, где наблюдаются скопления бывшего нашего народа) собирается группа посвященных, чтобы не сказать — секта. Случайных людей немного; большинство из тех, кто ходит на концерты в Москве, я уже давно знаю в лицо. Собирающиеся достойны отдельного описания, но здесь — только пару слов. Публика внешне разношерстная: есть люди известные (часто бывают уже упоминавшиеся Быков и Аннинский, Юлий Ким и другие), есть очень молодые и очень старые, хорошо и плохо одетые, евреи и нет. Есть, мягко говоря, очень странные (некоторые, например, из концерта в концерт не опускают фотоаппарат). Ну, среди фанатичных поклонников кого или чего бы то ни было странных вообще немало. Объединяет эту публику только одно — некое выпадение из нынешнего времени. Этакий заповедник недобитой советской интеллигенции, если вы знаете, о чем я (хоть некоторые из них при Советском Союзе и не жили). Больше такого я, пожалуй, в наше время нигде не видел, даже в консерватории, филармониях и проч., где все же много людей случайных, пришедших, чтобы отметиться. Уже из-за этой общей ауры находиться на концертах Щербакова мне лично весьма приятно, хотя, конечно, противные там тоже попадаются. Но и они другие, чем на каком-нибудь массовом мероприятии. И вот на сцену выходит несколько неуклюжий человек с гитарой: невысокий, узкоплечий, сутоловатый, поблескивающий очками и лысиной. Фирменный знак — постоянно слегка недовольное выражение на физиономии. Кстати, пока не увидел его, а только слушал, представлялась этакая инфернальная сверхличность, все в этой жизни познавшая, понявшая и страдающая от этого понимания — вроде врубелевского демона. Иногда Михаил Константинович выходит один, иногда — с товарищем, похожим на Дон Кихота, но играющем в этой паре роль Санча Панса. Товарищ, кстати, примечательный — учитель музыки с консерваторским образованием Михаил Стародубцев, получивший несколько лет назад звание российского Учителя Года. Его роль — подпевать вторым голосом и подыгрывать — когда на гитаре, когда на рояле. Наш герой раскладывает на пюпитре листки со словами и начинает петь свои произведения, которые большинство собравшихся знают наизусть — но все равно приходят слушать. Все знают и правила: песни перемежаются лаконичными, но иногда отчаянно смешными комментариями; на вопросы в записках стоит ждать ответа, только если они направлены в первом отделении (чтобы, значит, было время подумать в антракте); вопросы про личную жизнь оставляются без внимания; заявки не исполняются (как петь, не отрепетировав?); на бис не выходит. Не забалуешь. Новых песен от силы по одной на концерте, да и то далеко не на каждом: писать стал меньше и непонятнее, новые диски впускать и того реже... * * * Как вы уже, наверно, поняли (если не знали о Щербакове раньше), речь идет о так называемой "авторской песне". Название, на мой вкус, не очень, но все лучше, чем другие. Например, еще называют ее "бардовской", но это, по-моему, совсем ужасно: так и представляется средневековый замок и в нем некто в панталонах, берете и с мандолиной. Или еще "самодеятельной" — ну, это-то название большинство исполнителей уровнем своих произведений и исполнения как раз оправдывают. Если честно, что есть эта самая авторская песня, объяснить не так просто. Та, где музыку и слова пишет один автор? Но это делает множество махровых попсовиков. Где автор знает три аккорда? А как же Иваси, или Никитин, или наш герой? Их музыкальный строй порой весьма изощренен... Где исполнитель сам пишет стихи? А как быть с тем же Никитиным или Берковским (хотя к большим поклонникам последнего не отношусь)? Может, это песни на хорошие стихи? Но на хорошие стихи есть масса песен, которые никто не заподозрит в принадлежности этому жанру. Или может, это песни непременно под гитару? Ладно, продолжать не будем, кто-то из специалистов когда-то наверняка найдет хорошее определение или уже нашел, и вы, надеюсь, уже поняли, какой жанр имеется в виду. А я пока ограничусь своим бесхитростным пониманием идеи авторской песни. Эта идея состоит в том, что воздействие стихов (которые здесь, безусловно, первичны) усиливается благодаря попаданию их в ритм и мелодию — своего рода эффект резонанса. И эти ритм и мелодию, конечно, легче почувствовать самому автору стихов — поэтому чаще всего в авторской песне слова и музыка принадлежат одному человеку. Поэтому же поэты читают свои стихи нараспев, отбивая ритм: они чувствуют эту музыку. Кстати, однажды на концерте я послал Щербакову записочку с вопросом, как у него создается новая песня, с чего начинается — с ключевой строки, с мелодии?.. Ну правда ведь, интересно? Он на короткое время задумался и ответил, что сначала появляется ритм, а уже к нему привязывается все остальное. Поймал себя на том, что произнося в разговоре с кем-то словосочетание "авторская песня", испытываю подсознательную неловкость. Сразу представляются грязноватые чудаки в свитерах и лыжных шапочках, поющие у костра под расстроенную гитару про "лыжи у печки стоят". Их еще "Несчастный случай" изображал в песне "Снежинка". Здесь, несомненно, происходит смешение понятий: это песня туристская, а не авторская. И не хочу ничего плохого сказать про этот жанр (один из уходящих от нас элементов советского быта), но я-то говорю совсем о другом. Ну, как это объяснить? Вот стоят в финале передачи "Песни нашего века" или на Грушинском фестивале человек двадцать с гитарами наперевес, как с винтовками, и поют хором про изгиб гитары желтой, солнышко лесное или что-то подобное. И действительно, в походе у костра хоровое пение — любимое занятие. А попробуйте почитать хором, к примеру, Пушкина или Бродского... А в общем дело, конечно, не в названиях жанров, а в качестве. Кстати, стилизация под разные музыкальные жанры — любимый трюк Щербакова. А я вот после знакомства с его творчеством решил, что упустил еще много чего в авторской песне и стал лихорадочно искать других ее представителей, пропущенных мной, пока мы с этой самой песней были в разлуке, и покупать диски. Попадались занятные вещи, но ничего, сколь-нибудь близкого по воздействию, к сожалению, так и не встретилось... Здесь, наверно, уместно повторить уже слишком часто цитировавшиеся слова Окуджавы о том, что он думал, что авторская песня умерла, пока не услышал Щербакова. Ну и Быкова, что Щербаков лучший из живущих русских поэтов. * * * Тут надо сказать, что он лег у меня на подготовленную почву, потому что я вообще-то из тех, кто "взрос" на авторской песне. Помню, в семидесятые взрослые сидели вокруг приставки "Нота" и слушали Высоцкого и Галича. Корпуса у "Ноты" почему-то не было, и свечение ламп вместе с их канифольным запахом и медленным вращением бабин с пленкой, которую в любую минуту могло заесть, создавали атмосферу таинства — практически спиритический сеанс. Но смысл доносившихся из чуда советской техники песен тогда еще, конечно, доходил не вполне. В восьмидесятом, помню, не мог понять, почему родители так расстроены крошечной заметкой в черной рамке (кажется, в "Московском Комсомольце") о том, что скончался артист Высоцкий. А через пару лет мы с друзьями уже вовсю переписывали друг у друга записи Высоцкого (к тому времени появились кассетники, которые надо было соединять шнуром), и я горевал, что не побывал на его концертах — ведь мог бы. Зато на Окуджаву попасть удалось. Где-то в это же время был вне себя от счастья, разучив на былинной шиховской гитаре (16 руб., настраивалась весьма условно, а на подушечках пальцев струны оставляли красные рубцы) две первые песни. Это были "Здесь вам не равнина..." и "Виноградная косточка". Были еще в семье пластинки (как теперь говорят, виниловые) того же Высоцкого, и Окуджавы, Новеллы Матвеевой. И ведь никто не заставлял их слушать, но приходя из школы (один или с приятелями) раз за разом расчехлял их, и играли уже давно наизусть заученные "Опустите, пожалуйста, синие шторы", или "Мой караван шагал через пустыню", или "Эти дома без крыш". Сейчас многое услышанное вчера назавтра уже забывается, но разбуди, что называется, среди ночи — бодро спою любую из этих песен. А еще, помню, во время очередного визита в Ленинград к бабушке с дедушкой зашел в музыкальный отдел "Гостиного двора" и впал в оторопь от звуков еще не слышанной песенки Окуджавы "В банке темного стекла из-под импортного пива"... Простой перебор нейлоновых струн, слегка надтреснутый голос и ощущение чуда — настолько это выпадало из окружавших реалий развитого социализма. Впрочем, из нынешних выпадало бы еще больше. Причем вот что интересно. Сейчас вышеописанные и подобные им картинки уже рисуются с большим трудом. А тогда эти песни, несмотря на все описываемые гонения на их авторов, отнюдь не были уделом диссидентов или там, как ныне говорят, "ботанов" и имели аудиторию, несравнимую с нынешней. Например, они часто звучали в компаниях, где присутствовали и вполне неблагополучные подростки — наряду с какой-нибудь "самай симпааатичнай ва дваааре". Впрочем, приходится признать, что многим из участников этих наших дворовых компаний авторская песня не помогла избежать кому тюрьмы, а кому и вовсе гибели в 90-е. По этому поводу герой моего нынешнего повествования пошутил, отвечая на одну из зрительских записок (с вопросом, делает ли искусство людей лучше), вроде того, что "по тем лицам, кого искусство не сделало лучше, есть довольно точная статистика". Потом наши с авторской песней дорожки на много лет разошлись. В студенческие годы ее место прочно занял русский рок: БГ, Шевчук и иже с ними. А потом и вообще не до того стало. Так что, например, с Иващенко и Васильевым я плотно ознакомился гораздо позже, чем мог бы — когда они уже перестали выступать вместе после "Норд-Оста". А о Щербакове не имел представления (вовсе) в те годы, когда он уже делал свои удивительные вещи (вовсю). Теперь вот думаю — то ли жалеть об этом, то ли заключить, что все происходит в свое время. * * * Как говорил, не хочу, да и некомпетентен устраивать здесь разбор творчества Щербакова. Поэтому просто несколько слов о том, что так зацепило лично меня — чтобы было понятно. Прежде всего, испытал и до сих пор испытываю просто щенячий восторг от того, как можно уметь так обращаться со словами. В наши времена стандарты (вообще всего), как мне кажется, стремительно снижаются. А требовательность к письменному и устному слову — в первую очередь. Безграмотно писать уже совсем не стыдно. А здесь — ни одного случайного слова, заполняющего строку, ни одной неряшливой рифмы. Зато на каждом шагу — удивительные созвучия. Придется все же немного поцитировать: "Когда не долг бы (Таких цитат можно приводить сотни, хоть в непесенном варианте это, конечно, не то). Или вот как рифмуются четыре первых строчки со следующими четырьмя — и не просто так, а ради повествования: "Конечно — гибель поначалу Ну не прекрасно ли? А если рифм нет вовсе — это далеко не сразу заметишь, настолько белый стих плотен: "Норд-вест, гудки, синева. Чувствуя свою власть над словом, он может дурачиться с рифмами, и это бывает также великолепно: "И было это мне так дорого и любо, В какой-то момент поймал себя вот на чем: я настолько уверен в качестве всего, что делает Щербаков, что если встречаю у него в песне строчку, которую не понимаю, то уверен, что это я глупый, а не строка бессмысленная. А, например, слушая того же Гребенщикова (которого я тоже очень люблю), нет-нет да и "терзают смутные сомнения" в том, что он порой водит почтенную публику за нос. Потом сюжеты. Как такое научиться сочинять? Почему Бог мне не дал такой фантазии? Завидно же! Большинство песен (особенно ранних) — это целые истории, вокруг которых можно додумывать, фантазировать и, кажется, писать повести и пьесы. Декорации и герои самые разные (от античности до "торгового центра "Бирюсинка" в Бирюлево", от всякого рода вершителей судеб до незадачливого учащегося техникума... Часто песня заканчивается довольно неожиданно, как будто предлагая слушателю продолжить самому. Как-то я спросил Щербакова на концерте, не кажется ли ему, что в одной из недавних песен ("Прощание с Петербургом") не хватает последнего куплета. Было видно, как сумрачный обычно маэстро обрадовался. Он ответил что-то вроде того, что, такого эффекта он и хотел добиться и, значит, его цель достигнута. И еще юмор и ирония. В смысле не поржать, а джокондовски улыбнуться — в основном над собой и в основном тому, кто понимает. В какой-то момент способность воспринимать щербаковский юмор (да и, конечно, его песни вообще) стали для меня чем-то вроде системы опознавания своих. Часто субъект и он же объект иронии — лирический герой-интеллигент, не совпадающий с окружающим миром. Ну, вот, для примера, один из безусловных, на мой взгляд, шедевров под нелогичным названием "Австралия". Несколько комментариев по всему тексту. А лучше всего — найдите в Интернете и послушайте. "Мотор подъехал — чужеземный, фиолетовый — Становится понятно, почему лучше слушать. Насыщенный словами и внутренними рифмами текст с прихотливым размером, как вы услышите, совершенно легко воспринимается с мелодией и на слух. Ну, а обрисованная ситуация и причины возникновения "почти любви" не знаю как вам, а мне хорошо знакомы... И дальше: "Когда знакомишься на улице, тирады о погоде Ну разве не смешно? Плюс верное наблюдение, что вечно мы пытаемся выдумать что-нибудь этакое вместо тирад о погоде — и оказываемся неоцененными... А потом — прямо-таки подъем к экзистенциальным высотам: "Нет, я не жалуюсь, я в принципе привык бы и к тому, Невозможно не отметить, опять же, это "черствым — черт с ним", но самое главное — саму постановку вопроса: с несовершенством мира уже смирились (автору в момент написания песни чуть больше тридцати), но все же остаются вопросы: почему в таком количестве и как раз по отношению ко мне?? Ну, и так далее — я надеюсь, уже понятно, о чем я. (Ведь не хотел же заниматься разбором текстов, а не получается. Надо же на примере показать!) Кстати, по мне так в поздних песнях Щербакова (а эволюция его творчества с течением времени — отдельная тема) иронии и сарказма стало даже слишком много; практически все коллизии жизни лирического героя воспринимаются под их призмой. Возможно, поэтому на концертах публика чаще просит спеть более ранние произведения, где еще присутствует изрядная доля романтизма... Ну вот, наконец сказал про персонажа что-то более-менее критическое. Смайлик. Впрочем, многие поздние, а лучше сказать, недавние песни прекрасны по-своему — размышлениями о соотношении прошлого, настоящего и будущего: "Меж тех, кто на земле (Речь — о мелькающих указателях подмосковных населенных пунктов на ночной зимней дороге). Ну, и чтобы не превращать-таки все это в литературоведческий очерк — буквально последнее. Песни Щербакова, по-моему, отлично развлекают — но по-своему. Автор предлагает слушателям увлекательную игру в цитаты, штампы, а главное — смыслы слов. На первых двух останавливаться не буду, хотя разгадывание подобных шарад — увлекательное занятие. Им довольно активно занимаются поклонники персонажа — почитайте, если интересно, например, толкование песен на сайте blackalpinist.com. Третий момент — более тонкий:
"Впрочем, судите сами: может ли быть нескушен Приводимая цитата — из прекрасной и довольно по щербаковским меркам известной песни "В городе, где задушен был император Павел...", и в ней легко пройти мимо этого "кто-либо, то есть некто" — а ведь это отличный пример того, как Щербаков жонглирует оттенками смыслов слов. Или, например, вот как обыгрываются разные значения одного слова: "То не горе, что тяжел исход — беда, что предсказуем..." Ну, и мелодии. Это совсем не КСП-шные шесть аккордов. Напротив, Щербаков иногда применяет довольно сложные (опять же, на взгляд дилетанта, конечно) гармонии, при этом подчиненные основной цели создания ритмической основы для стихов. Впрочем, некоторые из щербаковских мелодий могут жить (и даже записаны на паре дисков) и без слов. Пример — песня "У нас опять зима...", в которой прихотливый ритмический и рифмический строй стиха идеально вписан в мелодию: "У нас опять зима. И вновь у изголовья Кстати, на момент написания первой версии этой песни автору было 17 лет. Хотелось сказать еще вот что. Сталкивался с определением песен Щербакова как "музыкальных стилизаций". С этим соглашусь в отношении многих конкретных песен, но насчет творчества в целом — нет. Правильнее, наверно, сказать, что стиль Щербакова — это уже упомянутое интеллигентское жонглирование не только словами, стереотипами, цитатами, аллюзиями, но и музыкальными стилями. И на концертах, и на студийных аранжированных записях Щербаков нет-нет да и ввернет прямую музыкальную цитату. А еще интересно, что у него есть несколько песен на чужие мелодии, но ни одной, насколько мне известно, на чужие стихи. После всех этих дифирамбов возникает вопрос: а есть вообще у Щербакова песни, которые автору этих строчек не нравятся? Конечно. Но, во-первых, даже в песнях, которые в целом мне не кажутся удачными, обязательно будут классные образ, рифма или строчка. А во-вторых, у меня лично не раз бывало, что песня, которую до этого считал проходной, вдруг при энном прослушивании "вставляла" и я убеждался, что Щербаков как автор все же существенно опережает меня как слушателя, надо догонять. И главное — нравится-не нравится, но можешь быть уверенным — здесь не будет пошлости и банальности. Никакой и никогда. * * * Так зачем я все это сейчас написал? Ну, хочется положить свои ощущения на бумагу, понятно. Хочется (и это, наверно, самое главное) также поделиться с теми, кто о Щербакове не знает. Для меня вот Щербаков стал самым большим за последние годы открытием — вообще, а уж в поэзии — точно. Кстати, несколько лет назад, когда открыл его для себя, стал лихорадочно рассказывать знакомым, дарить диски и петь в компаниях. Должен сказать, что эффект был сдержанным, мало кого зацепило. Вот я и думаю теперь, в чем причина (помимо моего исполнения — как в анекдоте: "Челентано плохо поет, мне Абрам тут напел..."). То ли это было такое психологическое попадание именно в меня (и еще в немногих, собирающихся на его концертах). А то ли просто такого рода поэзия по определению нравится меньшинству. И еще что мне хотелось сказать; о чем заставила задуматься история моего увлечения Щербаковым. Оказывается, буквально рядом творятся удивительные вещи, о которых не имеешь понятия и которые могут сделать твою жизнь лучше. Чудеса — это не обязательно разгон облаков, предсказание судьбы или инопланетяне. Надо просто присматриваться. Ну и, конечно, немного везения — как в моем случае (ведь мог бы и не открыть книжку "ЖД"). Чудеса — это и то, что делает вот этот довольно угрюмый человек, живущий рядом в Москве. Все дольше работающий над новыми песнями и дисками. Редко выступающий (мог бы, кстати, гораздо чаще — немаленький зал Театра Эстрады на его редком концерте в Питере был полон). Наверно, совсем небогатый — насколько известно, ничем другим не занимается. Весьма вероятно, трудный в общении. Надеюсь, что счастливый от того, что он делает. То, что можно вот так вот жить в наше время, тоже очень впечатляет. Очень хотелось бы кое о чем поспрашивать, тем более что после моего постоянного мелькания на концертах мы с ним даже стали здороваться. Но не подходить же и говорить, что мне очень нравятся его песни?? Эка невидаль! Вон их сколько! Сиди и слушай. И ищи дальше.
"Когда меня разжалуют, объявят несуразностью Ну да, как-то так. |