• Эли Бар Яалом
  • Ковчег неутомимый
  • Трубач

• Зеэв Гейзель
  • Ковчег неутомимый
  • Красные ворота
  • Вишневое варенье
  • Свидание с полковником

Ковчег неутомимый

Надежды прочь, сомнения долой,
забыты и досада, и бравада.
Граница между небом и водой
уже неразличима, и не надо.
По-прежнему свободный свой разбег
сверяя с параллелью голубою,
плывёт неутомимый наш ковчег,
волнуемый лишь смертью и любовью.

Проблемы вечной - бысть или не бысть -
решенья мы не знаем и не скажем,
зато ни жажда славы, ни корысть
уже не овладеют экипажем.
И если мы несёмся через льды,
не чувствуя ни холода, ни боли,
то это всё ни для какой нужды,
а только ради смерти и любови.

Воистину ничем не дорожа
за этим легкомысленным занятьем,
мы верим, что не будет платежа,
но если он и будет, мы заплатим.
Чего бояться нам - тюрьмы, тоски,
ущерба очагу, вреда здоровью?..
Но это всё такие пустяки
в сравнении со смертью и любовью.

1988

Трубач

- Ах, ну почему наши дела так унылы?
Как вольно дышать мы бы с тобою могли!
Но - где-то опять некие грозные силы
бьют по небесам из артиллерий Земли.

- Да, может, и так, но торопиться не надо.
Что ни говори, неба не ранишь мечом.
Как ни голосит, как ни ревёт канонада,
тут - сколько ни бей, всё небесам нипочём.

- Ах, я бы не клял этот удел окаянный,
но - ты посмотри, как выезжает на плац
он, наш командир, наш генерал безымянный,
ах, этот палач, этот подлец и паяц!

- Брось! Он ни хулы, ни похвалы не достоин.
Да, он на коне, только не стоит спешить.
Он не Бонапарт, он даже вовсе не воин,
он - лишь человек, что же он волен решить?

- Но - вот и опять слёз наших ветер не вытер.
Мы побеждены, мой одинокий трубач!
Ты ж невозмутим, ты горделив, как Юпитер.
Что тешит тебя в этом дыму неудач?

- Я здесь никакой неудачи не вижу.
Будь хоть трубачом, хоть Бонапартом зовись.
Я ни от кого, ни от чего не завишу.
Встань, делай как я, ни от чего не завись!
И, что бы ни плёл, куда бы ни вёл воевода,
жди, сколько воды, сколько беды утечёт.
Знай, всё победят только лишь честь и свобода,
да, только они, всё остальное - не в счёт...

1986

Ковчег неутомимый

Надежды прочь, сомнения долой,
забыты и досада, и бравада.
Граница между небом и водой
уже неразличима, и не надо.
По-прежнему свободный свой разбег
сверяя с параллелью голубою,
плывёт неутомимый наш ковчег,
волнуемый лишь смертью и любовью.

Проблемы вечной - бысть или не бысть -
решенья мы не знаем и не скажем,
зато ни жажда славы, ни корысть
уже не овладеют экипажем.
И если мы несёмся через льды,
не чувствуя ни холода, ни боли,
то это всё ни для какой нужды,
а только ради смерти и любови.

Воистину ничем не дорожа
за этим легкомысленным занятьем,
мы верим, что не будет платежа,
но если он и будет, мы заплатим.
Чего бояться нам - тюрьмы, тоски,
ущерба очагу, вреда здоровью?..
Но это всё такие пустяки
в сравнении со смертью и любовью.

1988

Красные ворота

То галопом, то вверх тормашками - дни мелькают а ля драже.
Например, эти две с ромашками не полюбят меня уже.
Прежде взвыл о таком бы бедствии, нынче ж только губу скривлю:
ничего, как-нибудь впоследствии я их тоже не полюблю.

Не мычи, пассажир, так ласково. Стоит повесть твоя пятак.
Сколько пива в тебе голландского, я вполне угадал и так.
Худший способ вербовки ближнего - биография с молотка.
Эко диво, что ты из Нижнего! Хоть из Вышнего Волочка.

Ты бы шансы вперёд просчитывал, а внедрялся бы уж затем.
Или тот, кто тебя воспитывал, завоспитывался совсем?
Возражай естеству по-разному, раздражай ретивое, но
не указывай мне, алмазному, на своё золотое дно.

Темнота за стеклом - нормальная. То не юность мосты сожгла.
То банальная радиальная просияла и отошла.
Но коснуться того сияния, вспять отмерив по полверсты,
не сумеем уже ни я-я-я, ни, тем более, ты-ты-ты.

Подожди в турникет рекой впадать и дыши чуть в сторонку, да.
Мне от Красных ворот рукой подать, а тебе ещё вон куда.
Так что крепче держись за поручень. А когда побредёшь пешком,
лучше там припадай к забору, чем упадай в лопухи мешком.

Вот и якорь стальней стальнейшего. Ночь у Красных ворот свежа.
Светлячковый пунктир дальнейшего проникает в туман, жужжа.
Он теряется близ Рейкьявика. Дальше - джунгли долгот-широт.
В джунглях ни одного человека. Разумеется, я не в счёт.

Не буквально так синтаксически превратив "никогда" в "нигде",
над кремнистым путём классически подпевает звезда звезде.
Я в торжественном их приветствии не нуждаюсь, но не горжусь:
ничего, как-нибудь впоследствии я им тоже не пригожусь.

1997

Вишневое варенье

Теперь на пристани толпа и гомонит, и рукоплещет:
из дальних стран пришёл корабль, его весь город ожидал.
Горит восторгом каждый лик, и каждый взор восторгом блещет.
Гремит салют, вздыхает трап, матросы сходят на причал.
Сиянье славы их слепит, их будоражит звон регалий,
у них давно уже готов ошеломляющий рассказ,
как не щадили живота, и свято честь оберегали,
и всё прошли, и превзошли, и осознали лучше нас.

Ты знаешь, я не утерплю, я побегу полюбоваться,
я ненадолго пропаду, я попаду на торжество.
Ну сколько можно день и ночь с тобою рядом оставаться
и любоваться день и ночь тобой - и больше ничего!
Ведь мы от моря в двух шагах, и шум толпы так ясно слышен.
Я различаю рокот вод, я внемлю пушечной пальбе.
А ты смеёшься надо мной, ты ешь варение из вишен
и мне не веришь ни на грош, и я не верю сам себе.

Вот так идёт за годом год, вокруг царит столпотворенье,
и век за веком растворён в водовороте суеты.
А ты ужасно занята, ты ешь вишнёвое варенье,
и на земле его никто не ест красивее, чем ты.
Изгиб божественной руки всегда один и вечно новый,
и в ложке ягодка блестит, не донесённая до рта...
Не кровь, не слёзы, не вино - всего лишь только сок вишнёвый.
Но не уйти мне от тебя и никуда и никогда.

1984

Свидание с полковником

Здравствуйте, полковник. Вы точны, как бес.
Вижу, мало спали и черны, как лес.
Что ж, располагайтесь без чинов, прошу вас.
Запросто отстёгивайте свой протез.

Трубка вас согреет и вино взбодрит.
Полон ваш бокал и золотист на вид.
Пробуйте - напиток благородный, древний.
Это только кажется, что он горчит.

Выпейте до дна и перейдём к делам.
Завтра наступление по всем фронтам.
Жуткая, бесцельная резня и бойня
завтра суждена в числе других и вам.

Был вчера на штабе утверждён приказ,
нынче он в деталях доведён до вас,
завтра вы прикажете - и цепь замкнётся:
полк пойдёт в атаку и падёт за час.

Тысяча смертей за шестьдесят минут
ради стратегических штабных причуд -
это, согласитесь, не смешно, полковник,
или - по-английски говоря - not good.

Следует из сказанного мной одно:
нужно из цепочки исключить звено.
Именно затем я и позвал вас, сударь,
именно за этим отравил вино.

Что предотвратил я, и чего не смог,
чей расчёт простителен и чей жесток -
мы обсудим после и не здесь. Прощайте,
яд уже подействовал: зрачок широк.

В путь, мой дорогой, не поминайте злом.
Следующий гость уже стучится в дом:
встречу на сегодня я назначил многим
и не собираюсь прекращать приём.

1990