ПАНОРАМА
Первым номером будешь, скорей всего, ты. То есть некогда звонкий
кутила, разбойник и друг дорогой. А теперь - незнакомец брадатый.
Ты зачем-то мне нужен - как часть панорамы, пятно, силуэт,
без фамилии, в профиль - ты всё же мне важен не меньше, чем номер второй.
Номером вторым побудет дама средних лет. Не из разряда примадонн.
В прошлом аспирантка, полубарышня из этих, знаешь, коих легион.
Кои вразумительно целуются и плачут, но почти не говорят.
Сызмальства готовятся в балет, но поступают на мехмат.
Третьим номером, видимо, буду я сам. То есть бывший герой,
мореплаватель, плотник и прочее. Только не член никаких академий.
Без меня панораме не быть, как не быть ей без многих ещё номеров,
различимых слабее и даже не названных в этой связи.
Всех не нарисуешь, да и незачем, достаточно отметки на шкале.
Пепел подтверждает силу пламени, но пламя не нуждается в золе.
Живопись питается деталью, но моя задача - жертвуя мазком,
выиграть во времени. А время не нуждается ни в ком.
Не поверишь, но с той сумасшедшей поры, когда всё ещё было другим,
сохранил я бутыль: сувенирный портвейн, не поверишь - «Массандра».
Почему-то мне небезразличны зелёное это стекло и напиток внутри,
непроглядный, прости за банальность, как полночь в Крыму.
Видимо, при нынешнем меню, в котором дёготь - обязательная снедь,
в новой топографии, где каждый перекрёсток приглашает умереть, -
те обломки прошлого, что вовремя не сгнили и не преданы огню,
выглядят по-своему торжественно. К чему я и клоню.
Давай, брат, умрём. Но сперва воспарим, как когда-то. Когда-то...
«Массандру» почнём. Пригласим аспирантку с мехмата. Кутнём.
Стоит ли гадать, какими именно лучами озарит нас Божество?
Всё, что мы свершим и скажем, будет - для Него. Но без оглядки на Него.
Всё, включая прихоти, ужимки и прыжки к седьмому небу без шеста,
будем мы проделывать единственно во славу Божества.
Но Божества не замечая.
1991