ВОЛХОНКА

Душа в ухабах, денег ни гроша, 
в мозгу помехи и морзянка. 
А по Волхонке марсианка 
проходит мимо не спеша.
 
Её осанка вся как нервный тик, 
её глаза как две напасти. 
При ней болонка лунной масти 
и зонтик цвета электрик. 

Танцует-пляшет зонтик за плечом. 
Каблук подбит подковкой звонкой. 
И тучи реют над Волхонкой. 
Но марсианке нипочём.

Туда, где раньше был бассейн «Москва», 
она не смотрит и не слышит,
как всё вослед ей тяжко дышит. 
Включая дышащих едва. 

Бушует ливень, мокнет стар и млад. 
С неё одной вода как с гуся. 
Пойду в монахи постригуся. 
Не то влюблюся в этот ад. 

На Марсе жизни нет и счастья нет. 
А если есть покой и воля, 
то для чего я, чуть не воя, 
таращусь тоже ей вослед? 

Махнуть бы двести, крылья обрести 
и полететь за ней, курлыча. 
Спасти себя от паралича, 
неотвратимого почти. 

Но ни гроша, ни спирта, вот беда. 
И как взлетишь, когда не птица?
Пойти в бассейне утопиться? 
Так он закопан навсегда!

Сидел бы дома, ел бы свой творог, 
с самим собой играл бы в нарды. 
Но дёрнул чёрт за бакенбарды - 
и на Волхонку отволок. 

Зачем не форвард я из ЦСКА? 
Зачем родился не в Гонконге? 
Идёт вакханка по Волхонке. 
Уже Остоженка близка. 

Вон Юго-Запад с горки подмигнул. 
Gaudeamus, alma mater, 
где столько раз, ища фарватер, 
я заблуждался и тонул... 

А каблучок подковкой - звяк-звяк-звяк. 
Волхонка в двух вершках от ада.
Болонка держится как надо. 
А марсианка ещё как!

Одна надежда, что вот-вот с высот, 
разрезав чёрный свод небесный, 
в неё ударит свет отвесный. 
И содрогнётся чёрный свод.

Вот-вот. 

2001