ФИЛЁВСКИЙ ПАРК
Не ради спорта перед сном вокруг квартала три версты,
не за коробкой папирос дурных, не, паче, для кровопролитья,
но ради только красоты я выбегал из общежитья
в объятья сумеречных грёз и ангелов земных.
Один из них, верней одна,
не пылко мною обожалась,
но с нею мне воображалось,
что злоба дня отменена.
Или что все уже экзамены — безнадежные, не пойми про что,
Сдал я на "удовлетворительно" или на "хорошо".
Я был не слеп и знал, что сам увижу, если доживу,
как век пещерный не свихнёт копыт, переходя в такой же новый,
что полюбуюсь наяву, как птеродактиль двухголовый
на поднебесье посягнёт и ангелов стеснит.
О том судил я не извне,
оно не за морем скрывалось —
и мною в целом сознавалось,
но признавалось не вполне.
Так прогульщику нипочём понедельник, школа, семья, тюрьма, сума.
Так не верит умалишённый, что выжил он из ума.
Воскликнуть мог бы я теперь, когда уж поздно за моря,
когда на север и на юг — Сибирь, но и туда нельзя без визы:
Скажи, прелестница моя, зачем улыбкой Моны Лизы
ты мне внушала, что вокруг цветник, а не пустырь?
Зачем причёской Жанны д'Арк
ты так в витринах отражалась,
что туго мне соображалось,
идя к метро "Филёвский парк"?
Что за уникум здешний "сапиенс"? Режь его, распыляй, стирай с лица.
Всё он делает вид, что это к нему не относится.
В ответ кокетка не смолчит, но раньше, чем поймёт вопрос,
пожмёт плечами — дескать, мал ты был, и лишь затем чело насупит.
Она ведь думала всерьёз, что понедельник не наступит,
ведь он и впрямь не наступал, пока не наступил.
И ей не раз ещё потом
в пустых мерещились витринах
виденья с крыльями на спинах,
но не с шипами и хвостом.
Быстро кончилась шоколадка, которую, уезжая из Филей,
мы купили за сорок восемь копеек или рублей.
<2015>