* * *
Всемирно страсти выкипали,
и род людской, как рой, бурлил.
Кумиры к тронам подступали,
и я по жизни проходил.
Не погрязая в море сплетен,
труда не зная и стыда,
я шёл, ленив и несуетен,
но импозантен, как всегда.
Плескал по ходу элегантно
стихов креплёное вино,
шептали вслед: "Да он талантлив!" -
а мне-то было всё равно.
Я шёл, не взвидя прозябаний,
возвысясь над людскою тьмой,
без маяты, без колебаний
всё оставляя за собой.
Земля устала от экстаза,
а я бросал, не вняв мольбе,
таланта крупные алмазы
под ноги млеющей толпе.
Блаженства редкие моменты
хватали люди, как в кино,
летели вслед аплодисменты -
а мне-то было всё равно.
И я не слушал слов хвалебных,
и не горел огнём благим,
не знал любовных мук целебных,
не видел девственных богинь.
Лишь на секунду взор мой ясный
остановился на одной,
на той божественно прекрасной,
с которой счастлив был другой.
Она вослед мне обернулась
с тоской и, как заведено,
уже к другому не вернулась -
а мне-то было всё равно.
И я топтал, что под ногою,
и не глядел, что в небесах,
лишь нервно вздрагивал губою
в уже седеющих усах.
И был я болен и недужен,
и вот к порогу моему
Смерть приплелась. Я отдал душу,
но отдал Богу - не дерьму!
И прогремело по Европам:
ещё один упал на дно!
И вся земля пошла за гробом.
А мне-то было всё равно.
<1979>