* * *
А когда, государь, ты умрёшь,
побледневшие верные слуги
сообщат эту весть всей округе,
нагоняя смятенье и дрожь.
И тотчас же фанфарная медь -
та, что днесь твою жизнь воспевает, -
поменяет мотив, зарыдает
и, скорбя, воспоёт твою смерть.
О, когда ты умрёшь, государь,
задохнутся часы, словно бредя, -
и на миг остановится время,
и на время замрёт календарь.
Сколько пользы и сколько вреда
ты свершил - это после рассудят,
но тебя уже нет и не будет,
ты уснул - и уже навсегда.
И министры, как учит статут,
с неожиданной мыслью о Боге,
словно старые злые бульдоги,
молчаливо за гробом идут.
Пред тобой, как диктует закон,
между прочими став на колена,
твой преемник скорбит преклоненно,
вожделенно взирая на трон.
Он печально кивает вдове,
он глядит, как рыдают сироты,
но дворцовые перевороты
созревают в его голове.
Он не Бог весть какой будет царь,
и о нём не напишут гомеры...
Но, - покуда небесные сферы
сотрясает усердный звонарь, -
он мечтает, как всякий бунтарь,
провести кардинальные меры
и одних - возвести в камергеры,
а других - отвести на фонарь.
О, когда ты умрёшь, государь...
1986