* * *

Всемирно страсти выкипали,
и род людской, как рой, бурлил.
Кумиры к тронам подступали,
и я по жизни проходил.
    Не погрязая в море сплетен,
    труда не зная и стыда,
    я шёл, ленив и несуетен,
    но импозантен, как всегда.
Плескал по ходу элегантно
стихов креплёное вино,
шептали вслед: "Да он талантлив!" -
а мне-то было всё равно.

Я шёл, не взвидя прозябаний,
возвысясь над людскою тьмой,
без маяты, без колебаний
всё оставляя за собой.
    Земля устала от экстаза,
    а я бросал, не вняв мольбе,
    таланта крупные алмазы
    под ноги млеющей толпе.
Блаженства редкие моменты
хватали люди, как в кино,
летели вслед аплодисменты -
а мне-то было всё равно.

И я не слушал слов хвалебных,
и не горел огнём благим,
не знал любовных мук целебных,
не видел девственных богинь.
    Лишь на секунду взор мой ясный
    остановился на одной,
    на той божественно прекрасной,
    с которой счастлив был другой.
Она вослед мне обернулась
с тоской и, как заведено,
уже к другому не вернулась -
а мне-то было всё равно.

И я топтал, что под ногою,
и не глядел, что в небесах,
лишь нервно вздрагивал губою
в уже седеющих усах.
    И был я болен и недужен,
    и вот к порогу моему
    Смерть приплелась. Я отдал душу,
    но отдал Богу - не дерьму!
И прогремело по Европам:
ещё один упал на дно! 
И вся земля пошла за гробом.
А мне-то было всё равно.

<1979>