ПОДРАЖАНИЕ ГАЛИЧУ

Мне-то, в общем, наплевать, мне без разницы -
комитеты эти все с учрежденьями.
Всё сотрётся, наконец, всё закрасится,
убежденья-то они убежденьями.

Вызывали и меня в эту самую,
поглядели мне в глаза очень тщательно,
разыграли мне комедь с мелодрамою
и растрогали меня окончательно.

"Мол, у нас к тебе вообще, и так далее,
не возникло, - говорят, - неприятия,
потому как ты всегда все задания
исполняешь для свого предприятия.

По всем пунктам ты примерно стараешься,
никакого за тобой нарушения,
Так что ты нам лично сам очень нравишься.
Нам не нравится твое окружение.

Ты ж связался с отщепенцами жуткими,
ты же ходишь к ним попить чаю-кофею,
а они тебе, небось, между шутками
нехорошую суют философию.

Мы ж за это всё, про всё знаем-ведаем,
мы ж не требуем чего, скажем, лишнего,
мы ж советский комитет, мы ж советуем,
мы ж болеем за тебя, горемычного..."

Два часа они вот так сострадательно
добивались, чтобы им в утешение
тоже высказался я отрицательно
о своём таком-сяком окружении.

Все пытали: дескать, как я повадился?
Я бы, может, объяснил, дело прошлое -
да вот что-то разговор не заладился...
Им бы гаркнуть на меня по-хорошему:

"Отвечай, мол, сукин сын: где был давеча?
И что делал там, изволь повиниться, мол!
Не слыхал ли там кого, скажем, Галича?
Не читал ли, например, Солженицына?"

Я б им тут же: "Никак нет, всё, мол, тихо, мол.
А чуть что - сейчас приду к вам отметиться!
Ничего, мол, не читал и не слыхивал,
и обязуюсь не читать, если встретится".

И понравился б я им еще более...
Ну, а тут, когда к дверям я направился,
то глядели на меня не с любовию,
и, конечно, я им больше не нравился.

Вот такая, корешки, бестолковица.
Я иду себе домой, а сам кумекаю:
"Это ж надо, значит, как беспокоятся -
неусыпной окружили опекою!

Словно сетью обтянули невидимой,
окружили - а в таком положении
поневоле закричишь: извините, мол,
мне не нравится мое ОКРУЖЕНИЕ!"

1984