БОЛЕРО 2 Памяти А. Галича Кто-то громко пел из последних сил, ему был весь мир поперёк, а я тихо пил, незаметно пил, ни один подлец не засёк. Кто-то выл "ура" недоверчиво, и заверчивал номера, а я пил с утра и до вечера, или с вечера до утра. Кто-то честный весь, интересный весь приходил меня укорять. Он не мог понять, это кто же здесь обрядил меня угорать. Догадаться смог, что не просто так, но не мог понять, почему отчего и как я попал в поток, он не мог понять, а я врал ему: ничего, чудак, погоди чуток, я и сам пока не пойму. И поток бурлил, клокотал поток, не мелел. А я пил, как мог, я глотал, как мог, не хмелел. И никто меня не пытал, не крыл, не таскал меня по судам, а я сам себя истязал, я пил, словно бил себя по зубам. Ни внезапный стук, ни командный бас не будил меня по ночам, а я сам себя и за ворот тряс, и водил себя к палачам. И ходил палач от стены к стене, разглагольствовал, завывал и от всей души улыбался мне, удовольствия не скрывал. Поздравлял меня с рубежом времён, времена теперь хороши! Слава богу, мол, никаких, пардон, притеснений нет и гонений нет, так что ты, поэт, не жалей имён, от души садись, напиши! И поток гудел, не щадил поток, не жалел, я ж, как срок сидел - я же пил, как мог, не хмелел. И бумажный лист предо мной белел, и чернил флакон, и перо, и в ушах моих зазвенел, запел, зашумел мотив болеро, и, струясь толпой сквозь иные дни, через дальние времена, выступая в такт, потекли они, имена пошли, имена. И за кругом круг, возвращаясь в мир, ожидавший их, как суда, из дымов и вьюг собрались на пир, всем пирам пример, хоть куда. Тут хозяин всяк, тут не гость никто, и никто не чужд никому, и тебя уже не спасёт ничто, и хоть биться лбом, и хоть петь, хоть выть, за таким столом не моги не пить, потому и пью, потому... И бурлит поток, и гудит рожок на пиру. Погоди, дружок, вот ещё глоток, и умру. 1985