ТИРРЕНСКОЕ МОРЕ

Слеза золотая, сверкни и погибни,
     рассыпься, зрачку не мешай.
Я всей панорамы ещё не запомнил,
     запомню - и сразу уйду.
Надежд на взаимность пускай ни малейших:
     ландшафты не знают о ней.
Ну что ж, ни малейших... Я здесь не за этим,
     мне только проститься и всё.

Прощай, горожанка! Считай машинально
     ступени от порта наверх,
домой или в гости неся con amore
     большую корзину маслин.
Прощай, побережье! Храни con amore
     присущий тебе аромат.
Нет войн, нет ошибок. Вода не замёрзнет.
     Везувий не заговорит.

Не то любопытно, что я в одночасье
     к такому приволью привык,
сто лет накануне прожив в катакомбах -
     на ощупь, вслепую почти.
Вопрос - отвыкать ли теперь, отправляясь
     обратно и слыша вослед:
"Прощай, чужестранец! Ну, да, чужестранец,
     конечно. Конечно, прощай..."

Не вмиг, но отвыкну. Замкнусь, онемею.
     Везенье случайным сочту.
Вернусь в подземелье, дневник безучастный
     продолжу не с новой строки.
Но здесь, но покуда лежит предо мною
     густая тирренская синь,
я к ней - con amore - тянусь, постигая
     внезапно, что значит "душа".

1999